Булатов курган - [17]
За окном на березе звонко защелкал скворец. В ответ прокричал грач. И все это заглушил скрип телег, людской говор. Только теперь Надя догадалась, почему так рано ушел отец.
— Корма возят!.. — Она соскочила с кровати, распахнула окно.
Над крышей соседнего дома стоял еще яркий, будто начищенная бляха, месяц. В саду на землю роняли узорчатые тени яблони. За рекой еще бледно, но ровно золотился восход.
Надя закинула за голову руки, сладко потянулась.
— Эй, выходи!.. — послышался от дороги голос.
Надя стыдливо отшатнулась от окна.
— Витька! Какую рань вскочил?.. — И тут же забеспокоилась: «Не проспал бы Костя».
Она торопливо заплела густые темные волосы в две косы, умылась и, прихватив с кухни пустые ведра, вышла на крыльцо.
Утренник стер остатки сна. На речке солнечные лучи, как хрупкое стекло, крошились на мелкие осколки, ныряли в мутных волнах.
— Ну и спишь ты!.. — упрекнул девушку Виктор.
Надя скосила глаза, улыбнулась.
— Не семеро на лавках… Выйдешь вот за такого чумового замуж — не поспишь.
Виктор вздохнул нарочито громко.
— Уж мы бы, конечно! Спать не дам!
К скотному двору везли сено, мешки с картошкой, свеклой. У колодца стояла Жбанова. Невысокая, худощавая, она пытливо провожала каждую повозку.
Мелькали на улице пестрые платки женщин. Прохладный ветерок с другого конца улицы доносил песню:
Низкий женский голос звучал грустно. Казалось, сама поющая, выводя мелодию, тосковала и вместе с тем любовалась: пусть, мол, знают люди, хотя душа и грустит, а голос свеж и бодр.
У колодца остановился Кондрат. Он опустил в карман телогрейки руку, прислушался.
Пела Варвара. Надю не раз заставляли задуматься ее песни.
Подхватили девичьи голоса. Песня, как жалоба, летела над деревней, над взъерошенными, пламенеющими от солнца водами Оки.
На лице Жбановой пропал румянец. В глазах застряли слезинки. Чтобы скрыть их, она отвернулась, подумала: «И чего разбирает этих певуний? Повеселее не нашли». Глядя на застывшие лозы у дороги, на падающие вдоль улиц тени, ей показалось, что и тихий рассвет, и деревня прислушиваются к песне.
— Как песня держит! А? — после некоторого молчания сказала Надя. — Разве можно ее бросить, тетя Настя? Потом покоя не будет.
— Правда твоя, Надюша, — проговорил Кондрат, положив на плечо дочери руку. — Хорошо поют. Век бы слушал.
Надя удивленно взглянула на возбужденное лицо отца. Он ей показался моложе.
— Во всякой работе песня не помеха, а помощница! — добавил Кондрат.
По улице скрипели тележные колеса, ржали лошади. Шли подводы, собирая по домам сено, картошку, солому.
2
Домой Надя возвращалась берегом. У ветлы она заметила выброшенную течением корягу. Попробовала ее столкнуть в воду. Разлапистые корневища крепко вцепились в вязкую землю, не хотели поддаваться. Надя взяла кол, подсунула его под корень, рванула вверх. Коряга, неуклюже кувыркаясь, с шумом плюхнулась в воду.
Надя по самой закрине реки пошла за корягой.
«Прибьется к берегу или не прибьется? Если прибьется, то желания сбудутся», — думала она.
…Дружба с Костей Пыжовым у нее завязалась с восьмого класса. Случилось это осенью. Только что отзвонил школьный звонок, как дверь распахнулась и на пороге вместо учителя появился незнакомый светловолосый паренек.
— Здравствуйте! Я к вам! — сказал он громко, чтобы все слышали. — Будем вместе учиться. Меня зовут Костей.
Надя сидела за партой одна. Подруга ее еще летом с отцом и матерью переехала в город. Сидеть с мальчиком Наде не хотелось. Она подвинулась на середину парты, обложилась книгами.
Костя не обратил на это внимания, прошел к ней, спросил:
— Здесь можно?
Надя молча кивнула головой.
Первые дни она сторонилась его, в разговор вступала неохотно. Однажды никак не могла решить задачку. Костя объяснил, как надо делать. Потом на переменах вместе играли в волейбол. Всегда получалось так, что на площадке они оказывались рядом.
Зимой Костя заболел. С неделю не ходил в школу. Надя заметила, что без него скучает, но навестить постеснялась. А когда увидела Костю в классе, сразу оживилась…
Старшеклассники подсаживали деревца в школьном саду. Парни копали ямки, подносили чернозем. Девушки ставили в лунки черенки, засыпали их землей, поливали.
Надя подошла к Косте и попросила:
— Дай покопаю.
— Где тебе, видишь, земля какая!.. — отмахнулся тот.
— Нечего на землю сваливать.
— Посмотрим, как ты запоешь. — Костя протянул ей лопату.
Почва оказалась не из легких. Заступ натыкался на мелкие камни, коренья от выкорчеванных деревьев. Надя делала вид, будто ей совсем не трудно.
— А ну-ка, покажи ладони? — попросил Костя, когда она остановилась передохнуть.
— Да ну тебя.
— Покажи, покажи…
Надя вытянула руки, растопырила пальцы. На узких ладонях крупными каплями светились пузырьки-водянки.
— Эх ты, лопату держать не умеешь! — упрекнул Костя, пряча за спину свои руки. — А еще в деревне живешь.
— Ты умеешь? — обиделась Надя. — Ручка граненая, хоть кто набьет. Без головы делали.
Костя подошел к учителю, попросил не разрешать больше копать Земновой.
На другой день Надя не хотела даже и глядеть на парня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Годы гражданской войны — светлое и драматическое время острейшей борьбы за становление молодой Страны Советов. Значительность и масштаб событий, их влияние на жизнь всего мира и каждого отдельного человека, особенно в нашей стране, трудно охватить, невозможно исчерпать ни историкам, ни литераторам. Много написано об этих годах, но еще больше осталось нерассказанного о них, интересного и нужного сегодняшним и завтрашним строителям будущего. Периоды великих бурь непосредственно и с необычайной силой отражаются на человеческих судьбах — проявляют скрытые прежде качества людей, обнажают противоречия, обостряют чувства; и меняются люди, их отношения, взгляды и мораль. Автор — современник грозовых лет — рассказывает о виденном и пережитом, о людях, с которыми так или иначе столкнули те годы. Противоречивыми и сложными были пути многих честных представителей интеллигенции, мучительно и страстно искавших свое место в расколовшемся мире. В центре повествования — студентка университета Виктория Вяземская (о детстве ее рассказывает книга «Вступление в жизнь», которая была издана в 1946 году). Осенью 1917 года Виктория с матерью приезжает из Москвы в губернский город Западной Сибири. Девушка еще не оправилась после смерти тетки, сестры отца, которая ее воспитала.
Рассказ о бойцах-артиллеристах, разведчиках, пехотинцах, об их мужестве и бесстрашии на войне.
Клая, главная героиня книги, — девушка образованная, эрудированная, с отличным чувством стиля и с большим чувством юмора. Знает толк в интересных людях, больших деньгах, хороших вещах, культовых местах и событиях. С ней вы проникнете в тайный мир русских «дорогих» клиентов. Клая одинаково легко и непринужденно рассказывает, как проходят самые громкие тусовки на Куршевеле и в Монте-Карло, как протекают «тяжелые» будни олигархов и о том, почему меняется курс доллара, не забывает о любви и простых человеческих радостях.
Как может отнестись нормальная девушка к тому, кто постоянно попадается на дороге, лезет в ее жизнь и навязывает свою помощь? Может, он просто манипулирует ею в каких-то своих целях? А если нет? Тогда еще подозрительней. Кругом полно маньяков и всяких опасных личностей. Не ангел же он, в самом деле… Ведь разве можно любить ангела?
В центре повествования романа Язмурада Мамедиева «Родная земля» — типичное туркменское село в первые годы коллективизации, когда с одной стороны уже полным ходом шло на древней туркменской земле колхозное строительство, а с другой — баи, ишаны и верные им люди по-прежнему вынашивали планы возврата к старому. Враги новой жизни были сильны и коварны. Они пускали в ход всё: и угрозы, и клевету, и оружие, и подкупы. Они судорожно цеплялись за обломки старого, насквозь прогнившего строя. Нелегко героям романа, простым чабанам, найти верный путь в этом водовороте жизни.
Роман и новелла под одной обложкой, завершение трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго автора. «Урок анатомии» — одна из самых сильных книг Рота, написанная с блеском и юмором история загадочной болезни знаменитого Цукермана. Одурманенный болью, лекарствами, алкоголем и наркотиками, он больше не может писать. Не герои ли его собственных произведений наслали на него порчу? А может, таинственный недуг — просто кризис среднего возраста? «Пражская оргия» — яркий финальный аккорд литературного сериала.