Бессмертный корабль - [16]
Гурдин вздыхает:
— Скорее бы...
Оглушительное дребезжанье сигнального звонка пронизывает весь корабль.
Теперь разговаривать некогда.
Вслед за Белышевым, на ходу заряжая винтовки, обгоняя друг друга, моряки выбегают на верхнюю палубу.
Все еще только рассветает.
Тусклый октябрьский день занимается над Невой и фасадами зданий на гранитных набережных. Мост и набережные пустынны. Ветер гонит по свинцовой поверхности реки грязнорыжие барашки зыби.
Комиссар осматривается и, не увидев ничего угрожающего, спешит на мостик, чтобы узнать причину боевой тревоги.
— Гляди!
Захаров протягивает руку в сторону устья, где возвышаются в тумане корпуса цехов, стапельные площадки с недостроенными кораблями и напоминающие исполинских аистов с опущенными клювами краны Балтийского завода.
На фоне цехов движутся по Неве, курсом на мост, пять продолговатых пятен.
— Миноносцы! — опознает Липатов. — За кого? За Керенского или наши?
Белышев хватается за бинокль. Отчетливо различимы приземистые миноносцы и высокобортные минные заградители. Вздымая буруны на реке и отбрасывая их к гранитным берегам, корабли идут против течения.
— «Прозорливый», — читает Белышев название головного миноносца. — За ним заградитель «Хонер», третьим — миноносец «Прочный», четвертым — минный заградитель «Амур», концевым — «Рьяный». Из Кронштадта. Наши! Отставить боевую тревогу!
Один за другим корабли приближаются к Николаевскому мосту. Их палубы переполнены вооруженными моряками, под гафелями развеваются красные флаги, на стенах боевых рубок вывешены кумачовые полотнища с огромными буквами самого популярного лозунга:
Замедлив ход, корабли разворачиваются возле крейсера и поочередно швартуются к Английской набережной: сперва к стенке пристает «Прозорливый», затем минные заградители и остальные миноносцы.
С крайнего корабля выводят за борт шлюпбалки[17]. Несколько моряков прыгают в шлюпку, спускают ее на воду и гребут через Неву к «Авроре».
Белышев сходит к парадному трапу, чтобы встретить гостей.
Из шлюпки выбирается на трап и легко взбегает на палубу крейсера высокий моряк. На его приплюснутой, плоской, как блин, бескозырке — название линейного корабля Балтийского флота: «Заря свободы». У пояса — маузер. Сапоги скрипят. Воротник бушлата поднят для защиты от дождя. Лицо молодо, скуласто, в глазах — озабоченность, решимость, уверенность.
Моряк что есть силы трясет руку Белышеву и всем, кто стоит около трапа.
— Не опоздали? — беспокоится он. — Мы из машин выжали все до капельки.
— В самый раз подоспели, — успокаивает Белышев. — Началось намедни, однако дела хватит и для вас и для нас.
— А вы чего не в городе?
Белышев проводит рукой прямую линию от бакового орудия до Зимнего дворца:
— Взяли на мушку временных министров.
— Ясно, — усмехается гость. — Это и есть квартира Керенского? Выкурим лису из медвежьего логова! Надеемся на Аврорины пушки. Нам приказ еще по телефону в Кронштадте передали: оцепить Зимний.
— Держите связь с нами, — рекомендует комиссар. — От нас послан человек в Смольный и два отряда на разведку.
— Ага. В таком случае, выделю связных.
Кронштадтец козыряет и возвращается в шлюпку.
Множество глаз наблюдает за ней, пока она пересекает Неву. Еще с полпути кронштадтец, сняв бескозырку, семафорит на миноносцы.
— Десант на берег! — следя за взмахами рук человека в шлюпке, объявляет значение семафора сигнальщик Ведякин.
С борта «Авроры» видно: с миноносцев и минных заградителей на берег устремляется поток людей в черных бушлатах.
Длинной цепью десант растягивается вдоль набережной от Николаевского к Дворцовому мосту.
— Ну, держись, Керенский! — торжествуя, восклицают на палубе.
— Пошли орлы! — с одобрением и нескрываемой завистью говорит матрос Шевченко. — Эх, и нам бы да с ними! Уважь, комиссар!
Моряки выжидательно глядят на Белышева.
Комиссар непреклонен.
— Не раньше чем вернется Лукичев. А пока... всем, кто не на вахте, — вниз! Разойтись по своим кубрикам! Быть в готовности!
Он снова взбирается на мостик, нахлобучивает капюшон плаща-дождевика и, став рядом с Липатовым и Захаровым, втайне волнуясь, неотрывно смотрит на площадь за мостом, откуда должен прийти Лукичев.
Ненастный день 25 октября занялся над взлохмаченной штормовым ветром ржавой Невой, над повитыми туманом аристократическими особняками набережных, над цехами и кружевными подъемными кранами Балтийского судостроительного завода, над серыми корпусами кораблей у Николаевского моста. В дождевой пелене тускло отсвечивают штыки на сотнях винтовок десантного отряда, уходящего к дворцовому мосту; обнаженные стволы орудий крейсера неустанно глядят в сторону Зимнего; застыли комендоры у пушек, часовые — у трапа, комиссар и его помощники — на мостике.
Моряки «Авроры» ждут приказа.
Выстрел с «Авроры»
А поверху —
город,
как будто взорван —
бабахнула
шестидюймовка Авророва.
В. Маяковский
Лукичев возвращается только в полдень.
— Военно-революционный комитет приказал передать вот что, — докладывает он, войдя на мостик. — Первое: выделить несколько небольших отрядов и время от времени посылать их на разведку в центр и к Зимнему. Второе: ввести непрерывную вахту на корабельном радиотелеграфе. Третье: отрядить пятьдесят человек для охраны Смольного. Комендантом туда назначен Мальков с «Дианы».
