Аминта - [7]

Шрифт
Интервал

Стихи —

Оттуда доносились голоса,
Певучие и сладостные, нимф,
Сирен и лебедей; неслися звуки
Такие светлые оттуда, неги
Столь были преисполнены они…

образно описывают процветавшую при феррарском дворе музыку и пение. Среди «сирен» были Лукреция Бендидио, Лаура Пеперари, Тарквиния Монца. В стихах же —

Увидел небожителей я, нимф
Прекрасных, новых Линов и Орфеев…

и далее — Тассо, как истый придворный, восхваляет феррарских принцесс, дам и придворных поэтов.

О герцоге Альфонсе II говорится в стихах:

                             И как страж
Прекрасного, у входа находился
Великодушный с виду человек.

Намек на пастораль «Аминту» в стихах —

А если ныне (по его желанью)
Вернулся я к родным лесам…

Об освобожденном Иерусалиме говорится в стихе

Тогда воспел героев я и брань…

Народное поверье, что человек, которого увидит волк, становится немым, нашло отражение в следующих стихах пасторали:

И долго тут молчал я; пастухи
Считали все, что волк меня увидел.

Об этом поверье упоминается у Феокрита, Виргилия, Плиния и других писателей.

Акт II, сцена II.

Длинный эпизод, начиная со стиха Дафны

                       Слушай,
А почему бы не подумать нам
Тирсид, и о тебе самом…

и кончая ее же словами —

Высоко залетел ты. Ну, спустись,
Однако, к делу…

Весь этот эпизод полон намеков на личную жизнь Торквато Тассо, который вывел себя здесь в образе Тирсида. Тассо в пору первого представления было 29 лет, что соответствует словам Дафны:

Лишь на четыре года пятый лустр
Твой увеличился…

Стихи

Достаточно; настал черед других…

говорят о былом увлечении Тассо Лукрецией Бендидио, на что и указывал выше.

В стихах —

Досуг мне даровал
Бог, Дафна, — тот, кто может почитаться
Здесь богом…

и далее — в тоне панегирика прославляется феррарский герцог Альфонс II. Тут Тассо остается истинным придворным поэтом.

В стихах —

Вполне то справедливо, если я
Не о земной любви пою шутливо,
А предков воспеваю лишь того…

говорится об «Освобожденном Иерусалиме», прерванную работу над которым, Тассо возобновил в 1572 г., немного спустя по приезде своем в Феррару ко двору Альфонса II.

Акт V.

Возможно, что под именем Альфесибея —

Альфесибей, что Фебом
Искусству врачеванья был научен… —

Тассо упоминает о знаменитом феррарском враче Джиральмо Муза Бразавола.

М. Э.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Амур, произносящий пролог.

Дафна.

Сильвия.

Аминта.

Тирсид.

Эльпино.

Сатир.

Нэрина.

Эргасто.

Хор пастухов.

Венера, произносящая эпилог.

ПРОЛОГ

(Амур в пастушеской одежде)

Амур.

Скажите, кто бы мог из вас подумать,
Чтоб в человечьем облике, под этой
Пастушеской одеждой, бог скрывался?
И не божок иль дикий бог дубрав,
А самый мощный из богов небесных.
По манию которою ронял
Марс — меч окровавленный, потрясатель
Земли, Нептун — огромный свой трезубец.
И молнии нетленные — Юпитер!
Наверное не так-то уж легко
Во мне теперь узнает мать-Венера
Амура-сына. Принужден порою
И от нее скрываться, потому что
Она, распоряжаясь самовластно
И мной, и стрелами моими, хочет.
Тщеславная, чтоб жил я при дворах,
Чтоб только там, среди корон и скиптров,
Я силу проявлял свою. Лишь братьям
Моим меньшим, прислужникам моим,
На сельских и простых сердцах она
Оружье испытать их дозволяет.
Но, несмотря на резвые поступки,
На детский вид мой — не ребенок я!
Мне, а не ей, дарованы судьбою
Лук золотой и факел всемогущий!
Желаю я располагать собою,
Как захочу, — и вот скрываюсь (правда,
Не от могущества ее: не властна
Мать надо мной, — но лишь от просьб ее
И ныне здесь, среди дубрав, в жилищах
Простых людей я спрятаться намерен.
Она меня разыскивает всюду,
Суля тому, кто ей укажет, где я,
И поцелуи сладкие, и то,
Что слаще поцелуя. Да как будто
Не дам тому я, кто меня не выдаст,
И поцелуев сладких, и того,
Что слаще поцелуя, и не будет
Награда слаще вдвое: что такое
Любовь, ведь знаю я, я бог любим!
Поэтому-то смертные охотно
Меня скрывают и молчат, и мать
Меня еще ни разу не поймала.
Чтоб по приметам не могла меня
Найти она, как видите, не взял я
Ни лука, ни колчана, спрятал крылья.
Но все же я не безоружен: в эту
Лозу я факел свой преобразил,
И светит пламенем она, незримым
Ни для кого из смертных; этот дротик,
Хоть острия лишен он золотого,
Божественным закалом зарождает
Любовь во всех, кого коснется он.
Замыслил я невидимую рану,
Ничем неизлечимую, нанесть
Им сердцу целомудренному нимфы,
Жесточе нет которой средь сопутниц
Охотницы-Дианы. Тяжела
Пусть будет рана Сильвии (то имя
С жестокостью красавицы в согласьи),
Как рана та, что уж давно стрелою
Нанес я груди пастуха Аминты
В те дни, когда на играх и охоте
Проворною стопой спешил он, нежный,
За нежной Сильвией. А чтобы глубже
Проникло острие, я подожду,
Пока смягчит внезапно состраданье
Тот твердый лед, которым сердце ей
Суровость сжала гордости девичьей
И добродетели. Тогда свой дротик
На этом самом месте я метну,
С толпою пастухов смешавшись тайно,
Которые, увенчаны цветами,
Здесь празднуют торжественные дни,
Собравшие сюда их отовсюду.
Как хорошо, что сам я здесь, не братья
Мои меньшие! Новые слова
Услышат о любви дубравы эти.
Я чувства благородные вдохну
В сердца простые, сделаю нежнее
Звук речи безыскусственной. Ведь слава
То высшая моя, мое то чудо
Великое — в одном и том же чувстве
Уравниваю грубых пастухов я

Еще от автора Торквато Тассо
Освобожденный Иерусалим

Если бы мне [Роману Дубровкину] предложили кратко определить суть поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим», я бы ответил одним словом: «конфликт». Конфликт на всех уровнях — военном, идеологическом, нравственном, символическом. Это и столкновение двух миров — христианства и ислама, и борьба цивилизации против варварства, и противопоставление сельской стихии нарождающемуся Городу. На этом возвышенном (вселенском) фоне — множество противоречий не столь масштабных, продиктованных чувствами, свойственными человеческой натуре, — завистью, тщеславием, оскорбленной гордостью, корыстью.


Рекомендуем почитать
Пьесы

Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.


Джампи

Эта пьеса — отличная возможность для подростков увидеть себя со стороны, это попытка родителей понять своего ребенка и порефлексировать на эту тему. Вся постановка похожа на своеобразный вызов зрителю: сможет ли он быть настолько честен с собой, чтобы признаться: да, это все про меня, но я не знаю, что с этим делать! Ты выходишь из зала с огромным рюкзаком вопросов, от которых обычно пытаешься спрятаться на работе или за телевизором — и это первый серьезный шаг для того, чтобы построить мостик между поколениями. Главная героиня пьесы — 50-летняя Хилари — женщина, которая всю пьесу вспоминает о своей молодости, живет прошлым и боится в рабочей анкете указать свой реальный возраст.


Бесчувственность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливчики

Немолодая и небогатая супружеская пара живет надеждой на выигрыш в лотерею. Их мечта сбывается. Большие деньги круто меняют жизнь этих людей, но совсем не в лучшую сторону.


Коза, или Кто такая Сильвия?

Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.


Принц Фридрих Гомбургский

Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.