Аквариум - [18]
— А Тео не нужно допингов, — произнесла она наконец.
— Да, — пыхнула Ми. — У него есть Муза. Маленькая, вроде колибри. Я видела.
Затушив сигарету, Ми заглянула Тине в лицо, поправила ей прядку волос на виске и сказала:
— Береги его.
Как будто она не занималась этим всю жизнь.
— Детка, мы уходим, — сказала Ми, заглянув на кухню. — Подвезти тебя?
— Так рано? Моль же с няней.
Ми только отмахнулась. Ей хотелось спать.
— Вы пока одевайтесь. Я сейчас.
Она попыталась собрать мысли. Мотоцикл стоял внизу, но руки у нее почему-то тряслись, как у маразматика. А еще ей нужно было что-то забрать у Тео, пока его не закрутило очередным водоворотом.
В комнате было на удивление спокойно, только батарея бутылок, тускло отражаясь в крышке рояля, давала примерное представление о количестве гостей. Сами они расположились на полу — как и в студенческие годы, стульев на всех не хватало, и их просто перестали использовать. Разбросанные там и сям цветастые подушки навевали мысли о кальянах и гаремах. Белое полотенце, намотанное на голову скрипача из оперного, ложилось в картину как прибитое. Голый торс тоже не вызывал возражений.
Они играли в шарады.
Тина склонилась к брату, сидевшему у рояльной ножки с бокалом в руках. С другой стороны от него, для симметрии, стояли в пятой позиции ножки балерины.
— Можно тебя на минуту?
Тео, кажется, удивился, но виду не подал. Они вышли в коридор, ведущий в глубину квартиры — если у такой крошечной квартиры могла быть глубина. Все три комнаты были такими тесными, что у Тины начиналась клаустрофобия. Зато отсюда было рукой подать и до центра, и до ее студии.
— Распечатай мне рассказы.
— А обязательно сейчас?
— Я ухожу. Меня ждут.
Он пожал плечами. Зашел в спальню и сел за компьютер, оставив открытой дверь. Тина, помедлив, вошла следом и опустилась на кровать. Ноги теперь дрожали тоже, и кварцевое сердце в настенных часах колотилось вровень с ее собственным. Волосы Тео серебрились в контровом свете, падавшем от монитора. Зажужжал принтер; листы бумаги шелестели, опадая. Он собрал их в стопку, обернулся. Наверное, лицо у нее было дурацким, но Тео ничего не сказал. Пересел на кровать, чтобы не нависать над сестрой — он иногда бывал невыносимо деликатен, вдруг замечая существование окружающих.
— Вот, — сказал он, протянув распечатку. — С Новым годом.
Он потянулся ее поцеловать, и она вынесла это. Оцепенела, зажмурилась и сидела так, пока не истаяло теплое облачко его дыхания. Теперь можно было встретиться лицом к лицу с новым веком, который не обещал ей ничего нового. Лучшим выходом сейчас было бы сесть на мотоцикл, вырулить по проспекту к мосту и красиво перелететь через баллюстраду. Но она могла разве что разбиться об эту баллюстраду всмятку.
Мик и Ми жили дальше всего и от Тео, и от центра, но им было удобно ее подвозить. Все они как-то очень удачно расположились на карте города — эта карта легла им в масть, и у них никогда не возникало желания поселиться где-то еще. Тина на последнем курсе института переехала в квартирку-студию на втором этаже старого склада. Построенный еще в прошлом — нет, теперь позапрошлом — веке, он казался сырым даже в солнечную погоду, но ей, рыбе, сырость была нипочем. Зато студия была просторной и светлой. Огромное окно глядело в тихий переулок, где между домами просверкивала речная вода. Кирпичные стены были прикрыты, как вуалью, слоем чуть розоватой краски, и Тине чудилось, что комната румянится от удовольствия.
Проснувшись первого января ближе к полудню, она тут же вспомнила о распечатке. Рюкзак с ней валялся в дверях, и пришлось сначала встать, накинуть на пижаму халат и причесаться. Тина почему-то соблюдала все эти ритуалы, хотя никто и никогда не видел ее в утренний час. Ни разу за свою взрослую жизнь она не засыпала и не просыпалась с кем-то еще. Видимо, это нужно было мирозданию для баланса, чтобы Тео мог всегда просыпаться не один. Хотя, по правде говоря, она не знала, надо ли это ему самому. Просто так сложилось.
Она поставила на плиту турку с кофе, вынула из рюкзака стопку листов и разложила их на столе. Рассказов было около десятка — и совсем коротких, и длинных, на несколько страниц. Автором значилась некая Нина Штайн. Ничего более о ней сказано не было, рассказы помещались на сайте литературного журнала. Тина налила кофе и села за стол.
Когда она очнулась, было уже почти два часа дня. Солнце тускло светило сквозь прозрачную штору; сквозняк чуть шевелил ее, и по верстаку гуляли едва заметные полосчатые тени.
Тина села за верстак. Из всей ее прежней обстановки только он да лампа переехали вместе с ней в эту квартиру. Всё, что дарил ей Тео, она бережно хранила — будь то вещи, идеи или художники. Она слушала для вдохновения его музыку. Не на работе — ей не нужно было вдохновляться, чтобы отрисовывать тупых роботов для игроманов. Здесь, за верстаком, она работала по-настоящему, создавая живые, с бьющимся маленьким сердцем, миры. Она никому их не показывала. Тео не приходил к ней — такой был уговор. Она до смерти боялась себя самой и, как в детстве мелом, очертила круг, за который не мог заходить никто.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.