Сброс занял около четверти часа, и о том, что под ним твердая поверхность, Гейлу сообщил глухой удар в днище. Пыль дрогнула и тут же осела — посадка была относительно мягкой. В крошечное окно невозможно было разглядеть окружающий пейзаж, зато весь обзор занимала стыковочная секция станции, от которой к ним тянулись тралы, пропадающие где-то дальше зоны видимости. От этого Гейлу стало спокойнее — астероид все еще под контролем, и они все еще в руках Аайи. Скорее всего, Дерек уже хватился их с Хансом и звонит спасателям. Он прислушался, но ничто не предвещало открытия контейнера — не было ни вибрации, ни звука. Он подкрутил настройки скафандра, проверил запас воздуха — должно хватить на двенадцать часов. И тут же его накрыло волной страха, что изоляция у контейнеров не плотная, и Ханс давно мертв. Гейл лихорадочно щелкнул кнопкой включения мониторинга на шлеме и, проверив показания манометра, облегченно выдохнул — наружное давление в норме. И только вспомнив слова отчима про разгерметизацию контура, сообразил, что, будь хотя бы в одном из контейнеров щель, весь лифт при спуске мотало бы из стороны в сторону реактивной струей воздуха.
Он перехватил второй скафандр поудобнее, предполагая, что придется бежать, а насколько быстро можно передвигаться по астероиду, он еще не знал. И как далеко от него злополучный контейнер, тоже непонятно. Ханс — один из лучших спортсменов в училище, отличный пловец и боксер, никогда не курил, и есть шанс, что он способен задержать дыхание дольше обычного человека, значит и у него, Гейла, будет немного больше времени.
Под ногами скрежетнуло, потолок поднялся вверх, и стены распались в стороны, как лепестки цветка. Гейл прижал к себе скафандр, пытаясь высмотреть Креббера, он был уверен, что все контейнеры вскрываются одновременно, но это оказалось не так. Неподалеку стояли четыре одинаковых ящика, и в каком и них был Ханс, определить не представлялось возможным — сцепка контейнеров была не последовательной, а котловой.
— Пожалуйста, — сказал Гейл неизвестно кому, — пусть Ханс будет в этом.
Ближайший к нему контейнер отбросил стены, но Ханса там не оказалось. Гейл последними словами ругнул свое невезение, определил для себя место, с которого будет быстрее всего добраться до любого из оставшихся ящиков, и рванул туда, насколько позволяли тяжелые ботинки и искусственная гравитация. Бежать было тяжелей, чем по полосе препятствий — грунт был изрыт выбоинами, оставленными собратьями камня из астероидного пояса. Пока Гейл бежал, вскрылся еще один контейнер. Упаковочный материал выпал оттуда комком, и на секунду Гейл с бьющимся сердцем принял его за Ханса, но сразу понял свою ошибку и сосредоточился на оставшихся двух. Четвертый контейнер вскрылся почти одновременно с пятым, и Гейл на секунду растерялся, но тут же увидел Креббера — тот, завернутый в упаковочную пленку, как в одеяло, выпал на четвереньки из набитого под завязку ящика. Лицо его было синеватым, а глаза закрыты. Очевидно, он прощался с жизнью и не видел, что Гейл изо всех сил торопится к нему, иначе сделал бы хотя бы пару шагов навстречу, и из четырнадцати секунд сэкономил бы ему пять или шесть.
Первым делом Гейл нахлобучил на него шлем, и сквозь стекло увидел взгляд, какого он никогда не видел у дотошного, рассудительного Креббера – мутный от ужаса и пьяный от собственной углекислоты. Даже сообразить, что происходит, Ханс был не в состоянии, не говоря уже о том, чтобы попытаться самостоятельно натянуть скафандр. Конструкция позволяла шлему действовать отдельно от комбинезона и, в случае его повреждения, создавать непроницаемую полимерную перемычку вокруг шеи. Ханс судорожно вдохнул, и грудь его заходила ходуном, восстанавливая уровень кислорода, пока Гейл упаковывал его руки и ноги в положенные отделения скафандра. Настройки жизнеобеспечения пришлось выставлять самому, Креббер упорно не желал шевелиться.
— Мог бы, мать твою, хоть задницу поднять, — зло сказал Гейл во внутренний микрофон. — Я тебе памперс натяну.
Вместо ответа связь донесла до него звук рыдания. Ему стало не по себе, он взял шлем Ханса двумя руками и посмотрел в стекло — лицо Креббера было мокрым от слез. Гейл не придумал ничего лучше, как обнять его за плечи — все прочие знаки дружеского участия в неуклюжем скафандре прошли бы мимо внимания Креббера, но даже это он немного не рассчитал и завалился вместе с ним назад.
— Гейл, — сказал ему голос Ханса прямо в ухо, — я видел смерть.
Гейл не удивился, галлюцинации при гипоксии обычное дело. Он сполз с Ханса и перекатился на спину.
— Ну, видел, молодец, — как можно более спокойно сказал он. — И какая она?
Креббер помолчал, собираясь с мыслями.
— Никакая, — наконец ответил он. — Это ничто.
Вставать Ханс явно не собирался, и Гейл решил, что это и не к спеху — все равно дел у них тут никаких не было, только лежать и ждать, пока за ними придет спасательный бот. Он подвинулся так, чтобы голова Креббера лежала рядом с его головой.
— А как же туннель со светом в конце? — спросил он, чтобы не дать тому погрузиться в мрачную медитацию. — И лица умерших родственников?
