— Вы сказали, что лифтом отправят только часть техники, — неожиданно спросил Гейл, подошедший к ним со спины. — Купола разворачиваются только при наличии персонала, а Дерек здесь один, остальные будут только завтра. Кто их будет разворачивать сегодня?
— Я разве сказал «сегодня»? — удивился Гуфран. — Конечно, завтра. А что за спешка?
— Завтра нас уже здесь не будет, — тоскливо ответил Ханс. — Жаль, хотелось бы посмотреть.
— Сегодня тоже будет много интересного, — пообещал Гуфран, отходя от них.
Ханс подождал, пока он скроется из виду, и вопросительно посмотрел на Гейла.
— Чего ты сегодня ко всем цепляешься? — спросил он. — Настроение дерьмовое?
— Есть немного, — честно ответил Гейл.
— Нехорошо срываться на людях, — покачал головой Ханс. — Нужно подождать, когда само пройдет. Просто терпи и жди.
— Богатый опыт срывов?
— Случается иногда. Сейчас пореже, с тех пор как декодер вшили, а раньше… как вдруг накроет такой волной тошного отвращения ко всему миру, что просто хоть умри. Все бессмысленно, все отвратительно.
— Серьезно, — протянул Эндрюс, закуривая. — К психиатру обращаться пробовал?
— Психи в нашей роте не задерживаются.
— За исключением Лаудера.
— Преподавательский состав не в счет, — усмехнулся Креббер.
Гейл выпустил струйку дыма себе под ноги и протянул сигарету Хансу, но тот только сморщил нос. Они еще некоторое время стояли у обзорного стекла, наблюдая, как периодически наполняются свечением и гаснут гравитралы — пульсирующие щупальца осьминога крепко держали свою молчаливую жертву.
— Читал как-то давно одну философскую книженцию... — прервал паузу Ханс. — Якобы такими накатами мизантропии проявляется понимание конечности бытия на биологическом уровне. Какое-то страшное предназначение или ужасная смерть, или еще какие подобные страсти. Будто бы тело это осознает, а мозг не распознает сигнал, потому что не приучен думать о смерти, и идет рассинхрон. Вроде предчувствия, — он посмотрел на яблоко в своей руке и жестом предложил его Гейлу, но тот покачал головой. — Чепуха, одним словом.
— Мне не нравится этот Гуфран, — неожиданно сказал Эндрюс. — Он лжет. Держись от него подальше.
Лифтовая находилась сразу под операторской несколькими уровнями ниже палубы с тральщиками, а сам лифт представлял собой сцепку из нескольких контейнеров, каждый из которых был размером с небольшой почтовый беспилотник. Вереница темных ребристых ящиков производила впечатление монолита, единообразие нарушалось только прозрачными оконцами на загрузочной двери — для чтения маркировки и назначения содержимого ящика, которые у каждого были свои. Они подавались на проверку револьверным способом, спускаясь сверху и уходя в отверстие в полу, точно их опускал настоящий лифт. Если посмотреть в щель шахты на фронтальном мониторе, то можно увидеть защищенный силовым полем кусочек открытого космоса, как раз между обоймой и стенами. Ханс некстати вспомнил старую поговорку, в которой утверждалось, что, когда ты смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя. Он поежился, словно и вправду чужой глаз следил за ним из щели, и порадовался, что находится в уютной операторской. Рядом с людьми ему было спокойнее, чем над открытым провалом в космос.
— Внушительные штуки, но… они же не пилотируются? — уточнил он у Дерека. — Там нет электроники.
— Нет, — ответил тот, сосредоточенно наблюдая за перемещениями на рабочем экране, где контейнеры напоминали игровые квадратики. — Их закладывают в обойму и просто выстреливают с определенной скоростью в сторону астероида, а после удара о поверхность срабатывает простейший механизм, встроенный в днище, который раскрывает его стены в плоскость, чтобы они не мешали погрузчику. Электроника в таких условиях не выживет.
Гейл прошелся вдоль длинных рядов скафандров на подставках, заглянул в шлем и увидел собственное искаженное лицо.
— А оборудование может разбиться? — спросил он.
Дерек дернул щекой и сделал вид, что не слышал вопроса пасынка, но Гуфран, напротив, совершенно не удивился, точно ждал именно этих слов.
— Только если неправильно задать скорость спуска. Но Дерек не вчера в этом деле, так что волноваться абсолютно не о чем.
И в этот момент монитор подал беспокойные красные признаки жизни, сопровождаемые резким звуком. Отчим чертыхнулся, метнул на Гейла странный взгляд.
— Что там? — спросил Гуфран.
— Четвертый контейнер встал на спуске, код разгерметизации контура, — медленно ответил Дерек. — И Пола нет, а это по его части.
— Я посмотрю, — предложил Гуфран. — Возможно, просто неисправность линии.
Он двинулся к дверям, и Гейл сделал шаг за ним, но Дерек схватил его за рукав и толкнул назад.
— Будешь уверять меня, что ты здесь ни при чем, и это не твой отыгрыш за оплеуху? — сквозь зубы спросил он. — Давай, начинай.
— Я ни при чем, — возмутился Гейл.
Дерек снова тряхнул его за плечо.
— Не смей мне врать, — болезненно морщась, сказал он. — Ненавижу, когда ты врешь. Хоть бы раз у тебя хватило мужества признаться в сделанном, вместо того, чтобы городить турусы на колесах.
— Почему ты никогда мне не веришь?
— Ты хотел знать, как испортить оборудование, ты только что об этом спросил.
