Вокруг лишь душный мрак, пропитанный жутким холодом. Где же это я? Что со мной? Так тяжело дышать, легкие с трудом вдыхают воздух, наполненный странной смесью неизвестных запахов. Что-то вонючее и противное разлито в нем, перенасыщенном влагой. Перед глазами вдруг появляются бледные огни, в голове шумит, и тело все словно погружено в лед, навечно застывший на пороге мертвой земли. Пора бы уже очнуться.
Я с трудом открываю воспаленные чешущиеся веки, и появляется свет. Тусклый, почти не видимый, не привычный человеческому глазу — наполненный не лучами солнца, а отблесками светящихся растений, что растут в недрах темных пещер, лишенные ласки дневного светила. Свет скрытой, таинственной жизни.
Но я не в пещере. Я ощущаю, что лежу на чем-то мягком, податливом, окруженный холодной водой; вокруг меня встают ореолом еле видные прозрачные стены. Мое зрение постепенно привыкает к сумраку, но это не приносит мне облегчения. Я нахожусь в странном помещении — камере — в форме шара. Приподнявшись на локтях, я оглядываюсь вокруг. Зеленоватые, чуть подрагивающие стены сходятся куполом над моей головой, и за ними царит лишь непроницаемый мрак. Свет, что я заметил, открыв глаза, исходит откуда-то снизу.
Кругом темнота, наполненная двигающимися искорками, аленькими извивающимися линиями и искрящимися звездами — неведомой жизнью обитающих в этих мрачных местах существ. Внизу, где-то очень глубоко вспыхивают ярким светом разноцветные огни, освещая пространство, вырывая из тьмы силуэты диковинных созданий, осторожно скользящих в толще вод.
Значит я под водой. Глубоко, так что не видно света солнца или луны. В испуге я вскакиваю на ноги, расплескивая бледную мутную жидкость, в которой лежал, и чувствую под ногами вибрацию пола. Я в пузыре и где-то на самом дне. Моя темница медленно опускается все ниже. Как же я очутился здесь? Что произошло? Ничего не помню. Лишь пустота в памяти — ни имени, ни времени, ни воспоминаний, — и боль в висках, словно сотни маленьких молоточков стараются размозжить мне череп. Я чувствую, что кислорода все меньше и меньше, а новому взяться неоткуда. И я понял — впереди лишь смерть от удушья и паники. Смерть ждет меня внутри этого шара и снаружи, если вдруг его стенки не выдержат давления и лопнут, толща вод разорвет мое тело, в единое мгновение превратив в кровоточащие ошметки. И лишь здешние твари в краткий миг заветного пиршества еще вспомнят обо мне.
Вот, почти коснувшись стен моей тюрьмы, мелькнула маленькая змейка ярко-оранжевого ядовитого окраса с зелеными глазами бусинками. Она замерла, едва двигая тонким хвостиком, глядя мне прямо в глаза. В ее взгляде читалось удивление, но вот оно ушло, и она скользнула дальше яркой молнией, пока не растворилась в темноте. Я видел, как вокруг мелькает все больше странных существ — причудливых, лишь отдаленно напоминающих знакомых мне моллюсков, рыб, медуз, степенно скользящих мимо меня по своим делам.
Внизу я уже отчетливо могу разглядеть дно. Скорее часть дна — узкий острый скальный уступ, нависающий над непроглядной бездной, скрывающей в своем мраке неведанную глубину. На самом конце выступа я вижу нечто похожее на строение, покрытое илом и укрытое скоплением водорослей, — древний алтарь посреди каменной площадки, окруженной разломанными остовами некогда высоких резных колонн, через трещины и сколы которых струится слабый ярко-синий свет, словно у них внутри горит неземной огонь.
Вокруг площадки высятся, будто деревья в мрачном сказочном лесу, причудливой формы растения с толстым изрезанным стеблем, окруженным, словно узкими ленточками, водорослеподобными отростками. Это они равномерно вспыхивают, наливаясь ярким светом, различных цветов и насыщенности, на мгновение разгоняя вечный мрак вокруг.
Но самое жуткое еще впереди. Пузырь все медленнее опускается ниже и ниже, влекомый тяжестью и подводными течениями. Я вижу, как существа, похожие на гигантских черепах, ползают меж стволов светящихся растений, собирая что-то у их корней, разгребая ил и дробя камень, поднимая вверх грязевые облака.
Меж этих существ скользят другие — светящиеся многоножки, блестящие сегментированными хитиновыми панцирями и синими глазами. Они извиваются, зарываются в ил, нетерпеливо подгоняя черепах, выискивают что-то среди камней.
И тут я увидел пещеру посреди этого удивительного леса — узкий провал, словно след от удара ножом, а в нем, как икринки огромных рыб, лежат очень похожие на мою тюрьму пузыри, наполненные непрозрачной темной субстанцией. И среди них копошатся юркие, напоминающие речных мальков рыбки, но гораздо больших размеров, вооруженные клешнями и щупальцами. Они осторожно перебирают икринки, что-то разглядывая в них, одни — бракуют, откидывая в сторону, где безжалостно уничтожают, другие хватают и уносят с собой по узким коридорам, ведущим куда-то в недра скалы.
Мое сердце учащенно бьется в груди, в висках нарастает гул, липкий пот покрывает кожу на лбу — сказывается все усиливающееся давление. Воздуха все меньше, хоть я и стараюсь медленнее дышать, и силы неумолимо покидают мое тело. Вот я уже на коленях, ноги дрожат, руки опускаются. Так что же дальше? Забвение и смерть.
