Лондон, отель «Ратледж», май 1852 года
Шансов на приличный брак у Поппи Хатауэй становилось все меньше и меньше, и все из-за хорька.
К несчастью, она успела пробежать вслед за Доджером половину отеля «Ратледж», прежде чем вспомнила о важном факте: для хорька прямая линия состоит из зигзагов.
— Доджер! — в отчаянии позвала Поппи, — Иди сюда, милый. Я дам тебе печенье, ленту для волос, все, что угодно! О, я сделаю из тебя горжетку…
Она поклялась себе, что как только поймает питомца своей сестры, то предупредит администрацию отеля: Беатрикс держит в номере гостиницы диких животных, что наверняка запрещено правилами. Конечно, это может закончиться выселением всего семейства Хатауэев из гостиницы. Но в данный момент Поппи было все равно.
Доджер украл любовное письмо, которое прислал ей Майкл Бейнинг, и теперь самым важным для нее было вернуть его. Не хватало только, чтобы Доджер спрятал письмо в публичном месте, где его обнаружит кто-нибудь посторонний. И тогда шансы Поппи выйти замуж за респектабельного и совершенно замечательного молодого человека будут потеряны навсегда.
Доджер резво несся по роскошным коридорам отеля «Ратледж». Письмо было зажато между его длинными передними зубами, и поймать его не представлялось возможным.
Кинувшись за ним, Поппи молилась, чтобы не попасться никому на глаза. Как ни высока была репутация отеля, воспитанной девушке не следовало покидать свой номер без сопровождения. Но ее компаньонка, мисс Маркс, еще не встала с постели, а Беатрикс рано утром отправилась на верховую прогулку с их старшей сестрой, Амелией.
— Ты заплатишь за это, Доджер!
Избалованный зверек был уверен, что все в мире существует для его развлечения. Ни одна корзинка, ни одна шкатулка не могли остаться неперевернутыми, а их содержимое необследованным. Ни один носок, расческа или платок не могли избежать его внимания. Доджер похищал всевозможные предметы, складывая их в кучки под стульями и диванами, прятался в ящиках с чистым бельем и, что самое скверное, настолько преуспел в своих проказах, что все семейство Хатауэй привыкло смотреть на его выходки сквозь пальцы.
Когда Поппи возмущалась его поведением, Беатрикс всегда извинялась, обещала, что этого больше не повторится, и казалась искренне удивленной, когда Доджер пренебрегал ее суровыми наставлениями. Поскольку Поппи любила свою младшую сестренку, ей ничего не оставалось, как терпеть нахальное животное.
На этот раз Доджер зашел слишком далеко.
Хорек помедлил на углу, чтобы убедиться, что его по-прежнему преследуют, и выразил свой восторг, исполнив воинственный танец. Даже сейчас, когда Поппи хотелось его убить, она не могла не признать, что он очарователен.
— И тем не менее ты не жилец, — сказала она, приближаясь к нему со всей осторожностью. — Отдай письмо, Доджер.
Хорек метнулся за колоннаду, подпиравшую стеклянный купол, откуда лился солнечный свет, проникая вниз на три этажа. Интересно, мрачно спросила себя Поппи, сколько еще ей придется гоняться за ним? Доджер был неутомим, а отель «Ратледж» простирался на несколько кварталов.
— Вот что случается с человеком, если он имеет несчастье родиться Хатауэем, — пробормотала она себе под нос. — Несчастные случаи, дикие животные, пожары, проклятия, скандалы…
Хотя Поппи нежно любила свою семью, она мечтала о тихой нормальной жизни, что было невозможно для Хатауэев. Ей хотелось покоя. И предсказуемости.
Доджер прошмыгнул в открытую дверь конторы мистера Бримбли, администратора третьего этажа. Хатауэи не раз останавливались в отеле «Ратледж», и Поппи знала, что Бримбли подробно докладывает своему начальству обо всем, что происходит на его этаже. Когда Бримбли узнает про письмо, оно будет конфисковано, и отношения Поппи с Майклом станут достоянием гласности. А отец Майкла, виконт Эндоувер, никогда не одобрит брак, если ему будет сопутствовать хоть малейшее нарушение приличий.
Заслышав голоса, Поппи затаила дыхание и прижалась спиной к стене, стараясь не попадаться на глаза мистеру Бримбли, пожилому мужчине с белоснежными усиками, закрученными на концах. Он вышел из своей конторы в сопровождении двух служащих.
— …сейчас же отправляйся в главный офис, Харкинс, — говорил мистер Бримбли на ходу, — Узнай, в чем там дело с оплатой номера мистера Уэя. Он имеет привычку утверждать, будто его обсчитывают. Во избежание недоразумений впредь давайте ему на подпись все выставляемые счета.
— Слушаюсь, мистер Бримбли. — Мужчины двинулись дальше по коридору, продолжая обсуждать дела.
Поппи осторожно подкралась к двери и заглянула внутрь. В просторном помещении никого не было.
— Доджер, — позвала она громким шепотом, увидев хорька. — Доджер, иди сюда.
Что, разумеется, не возымело никакого действия, кроме серии восторженных прыжков.
Прикусив нижнюю губу, Поппи перешагнула через порог. Посередине кабинета располагался массивный письменный стол, заваленный учетными книгами и бумагами. К столу было придвинуто кресло, обтянутое бордовой кожей, другое кресло стояло возле пустого камина, отделанного мрамором.
Доджер притаился за письменным столом, блестя глазками и шевеля усиками над вожделенным письмом. Он не шелохнулся, глядя на Поппи, которая осторожно двинулась к нему.
