Соблазни меня в сумерках - [4]

— Вы говорите как американец, — заметила она.

— Я из Буффало, Нью-Йорк, — отозвался он. — Но давно живу здесь.

— Вы служите у мистера Ратледжа? — осторожно поинтересовалась Поппи.

Он кивнул.

— Вы один из управляющих?

— Что-то в этом роде, — отозвался он с непроницаемым видом.

Поппи сделала шажок к двери.

— В таком случае не буду мешать вашей работе, мистер…

— Кто-то должен проводить вас до вашего номера.

Поппи думала об этом. Может, попросить его послать за ее компаньонкой? Хотя нет… Мисс Маркс, наверное, еще спит. У нее была трудная ночь. Их компаньонка была подвержена ночным кошмарам, после которых она целый день чувствовала себя разбитой. Это случалось не часто, но когда случалось, Поппи и Беатрикс старались дать ей отдохнуть как можно дольше.

Незнакомец ненадолго задумался.

— Может, послать за горничной?

Первым порывом Поппи было согласиться. Но она не хотела оставаться с ним наедине даже на несколько минут. Она не доверяла ему ни на йоту.

Ее нерешительность не осталась незамеченной.

— Если бы я собирался наброситься на вас, — сказал он, иронически скривив губы, — я бы уже давно это сделал.

От его прямоты ее румянец стал гуще.

— Возможно, но, насколько я могу судить, вы ничего не делаете второпях.

В его глазах мелькнуло удивление, сменившееся веселыми искорками.

— Вам ничто не угрожает, мисс Хатауэй, — произнес он голосом, в котором звучал сдерживаемый смех. — Уверяю вас. Позвольте мне послать за горничной.

Веселье изменило его лицо, наполнив его таким теплом и обаянием, что Поппи поразилась. Ее сердце забилось быстрее, распространяя по телу какое-то новое и приятное ощущение.

Глядя, как он подошел к звонку и дернул за шнур, Поппи вспомнила о пропавшем письме.

— Сэр, пока мы ждем, не могли бы вы быть настолько любезны, чтобы поискать письмо, потерянное в коридоре? Мне необходимо его вернуть.

— Почему? — поинтересовался он.

— По личным причинам, — коротко отозвалась Поппи.

— Оно от мужчины?

Поппи одарила его уничтожающим взглядом, которым мисс Маркс отваживала назойливых джентльменов.

— Боюсь, это вас не касается.

— Меня касается все, что происходит в этом отеле. — Он помолчал, пристально глядя на нее. — Письмо от мужчины. Будь это не так, вы бы ответили иначе.

Нахмурившись, Поппи повернулась к нему спиной и направилась к одной из полок, где были выставлены необычные предметы: самовар, покрытый эмалью и позолотой, кинжал в расшитых бисером ножнах, коллекция камней с высеченным на них орнаментом, глиняные сосуды, египетский подголовник, древние монеты, меч с заржавевшим лезвием и венецианское стекло.

— Что это за комната? — не удержалась она от вопроса.

— Мистер Ратледж хранит здесь свою коллекцию редкостей. Часть он собрал сам, остальное подарено иностранными гостями. Можете посмотреть, если хотите.

Поппи была заинтригована. Учитывая, что среди постояльцев отеля было немало иностранцев, представителей королевских фамилий, знати и членов дипломатического корпуса, в коллекции мистера Ратледжа могли оказаться самые необычные предметы.

Прохаживаясь вдоль полок, она помедлила перед усыпанной драгоценностями серебряной статуэткой, изображавшей лошадь, скачущую галопом.

— Как красиво, — сказала она, взяв ее в руки.

— Это подарок китайского принца Ичжу, — произнес незнакомец за ее спиной.

Очарованная Поппи прошлась пальцем по спине лошади.

— Теперь принц взошел на престол как император Сяньфэн, — заметила она. — Неподходящее имя для правителя, вы не находите?

Он подошел ближе, бросив на нее острый взгляд.

— Что вы хотите этим сказать?

— Оно означает «всеобщее процветание». Определенно, это не тот случай, учитывая восстания, с которыми он столкнулся.

— По-моему, вызовы из Европы представляют для него еще большую опасность.

— Да, — удрученно отозвалась Поппи, поставив статуэтку на место. — Интересно, сколько продержится китайская независимость при таком кровопролитии?

Ее собеседник стоял достаточно близко, чтобы она ощущала запах чистого белья и мыла для бритья.

— Немногие женщины, — заметил он, устремив на нее пристальный взгляд, — способны обсуждать дальневосточную политику.

Она покраснела.

— В нашей семье принято вести за ужином довольно необычные беседы. Необычные тем, что мы с сестрами всегда принимаем в них участие. Моя компаньонка говорит, что это вполне приемлемо для дома, но она не советовала мне показывать свою осведомленность в обществе. Это отваживает женихов.

— В таком случае вам надо быть осторожной, — улыбнулся он. — Позор, если умное замечание слетит с ваших губ в неподходящий момент.

Поппи испытала настоящее облегчение, когда раздался деликатный стук в дверь. Горничная явилась быстрее, чем она ожидала. Незнакомец подошел к двери и, приоткрыв ее, что-то сказал девушке. Та кивнула и исчезла.

— Куда она пошла? — осведомилась Поппи недовольным тоном. — Предполагалось, что она проводит меня до моего номера.

— Я велел ей принести чай.

На мгновение Поппи лишилась дара речи.

— Сэр, я не могу пить чай с вами.

— Это не займет много времени.

— Это ничего не меняет. Даже если бы у меня было время, я не могу оставаться здесь! Вы прекрасно знаете, насколько это неприлично.