…Того, что случилось, не изменить,
Забыта на веки беда.
Но через тысячу лет в тот же час
Новый корабль свои души отдаст
И исчезнет во тьме навсегда.
— Капитан, капитан, вы должны это видеть, — прокричал прямо с порога ворвавшийся ко мне в каюту матрос весь сырой. Тяжелые крупные капли воды стекали по его старой, зияющей новыми дырами одежде и падали на толстый ворсовый ковер, лежащий на полу. Глаза матроса были дико выпучены и в их глубинах витал безумный страх, видимо ему довелось увидеть нечто такое, что вселило в его душу неудержимый, несусветный ужас. Руки его заметно дрожали.
…Я — капитан небольшого торгового судна, носившего название «Синия птица», которое любой бывалый моряк сразу же окрестил бы старым корытом. И зовут меня Харт Стоук. Это не подлинное мое имя, а всего лишь псевдоним, который я получил в наследство находясь в приюте для малолетних, проведя в нем все свое детство после смерти родителей, с которыми меня разлучила губительница судеб — Черная Смерть, Чума, совершенно неожиданно обрушившаяся на наш тихий приморский городок, унеся с собой в Серые страны много невинных жизней. Своего настоящего имени, данного мне при рождении, я не помню, мне было всего три года, когда я остался один, да и ни к чему оно мне было, я привык к новому. Харт Стоук.
В приюте я вырос, возмужал. Затем, покинув родину, отправился путешествовать — один, без гроша в кармане. Многое повидал в жизни, много раз ходил в морские дальние походы и пережил немало увлекательных и полных смертельных опасностей приключений. Море было моим домом, и я жил на его просторах почти всю свою жизнь. Несколько раз пришлось даже участвовать в кровавых походах под флагами знаменитых на весь мир, бесстрашных и безумных, как демоны, пиратов, грабя и убивая, сжигая города и разбивая людские судьбы одним ударом крепкой стали, но вскоре я упился кровью и остепенился, занявшись честной торговлей на берегу в Коралловой бухте. Не повезло. Порт, где стояла моя лавка, был сметен с лица земли нежданно грянувшей войной с западными странами, объединившимися в Союз Трех. И я был вынужден, бросив все: и дом, и накопленные с трудом деньги, и дорогие товары из далеких стран, бежать на лодке к островам через пролив Хэллоуэй, где меня через несколько дней, обессилевшего от голода и жажды, подобрали знакомые по былым лихим временам люди. И вот теперь спустя чуть больше двух лет после того побоища, снова встав на ноги, я занимаюсь перевозкой различных не очень ценных грузов, скитаясь по бескрайним морям, как одинокая заблудшая душа, стремящаяся отыскать родной сердцу берег. Хотя иногда не гнушаюсь и по-разбойничать… Но море не отпускает меня, влечет, манит, почти все, что я видел в жизни связано с морем. С зеленовато-голубыми просторами воды, где-то далеко на горизонте сливающимися с куполом синих небес. Я был рожден в море, видимо, мне суждено там же и обрести последний покой…
До прихода матроса, я отдыхал от безумно тяжелого дня, который провел стоя у руля судна, пробиваясь через ревущую, воющую на все лады бурю, так внезапно налетевшую с востока, и листал старую толстенную книгу в кожаном переплете, покрытом вычурными резными узорами из золота в виде распустившихся цветов и остроконечных звездочек. Развалившись в своем мягком удобном кресле, наслаждался отведенными мне минутами заслуженного отдыха — вскоре мне нужно будет вновь подняться на ют и сменить рулевого-вахтеного. Уже близилась глубокая ночь, а буря несмотря ни на что стихать не собиралась — в такое время вести судно я не доверил бы никому, всегда полностью полагаясь только на свои силы и опыт.
Книга повествовала о делах давно минувших дней: о пиратах и разбойниках прошлых муторных веков, жадных до золота и славы, не ценивших ни на грош людские жизни, бороздивших просторы океанов на своих стремительных юрких кораблях; о жестокости людей, убивавших всех без разбора в своем слепом кровавом безумии. Я с силой захлопнул ее, подняв тучу пыли, даже не заложив страницу на которой остановился, и пристально взглянул на человека нарушившего мой покой. Где-то в глубине души я почувствовал, как вспыхнул огонек раздражения и злости. Ни один из моих людей не должен вести себя так бесцеремонно. Ни кому не позволено на моем корабле врываться ко мне, когда я отдыхаю. Нельзя нарушать дисциплину, установленную на судне, иначе все может рухнуть и однажды в самый важный момент из-за ошибки команды корабль пойдет ко дну. Или может зародиться, назреть и разразиться кровавой волной бунт, что тоже не очень хорошо. Надо будет придумать что-то в наказание за дерзость. Но это потом, а сейчас нужно узнать, что же привело его сюда в такой час.
Матрос молча стоял у двери, испуганно стреляя глазами по сторонам, переминаясь с ноги на ногу, что-то тихо бормоча себе под нос. С первого взгляда я узнал его — это был один из новичков, которых я взял на борт в последнем порту после очень неприятного инцидента, случившегося неделю назад. Тогда несколько человек из команды умерло от непонятной странной болезни, съев перед этим пойманную у диких берегов Индии рыбу, черную и слизкую. Они не долго продержались и умерли в страшных мучениях. Никогда мне не забыть их посиневших, перекошенных лиц с неестественно выпученными глазами и вывалившимися распухшими темно-фиолетовыми языками. Это было поистине ужасное зрелище. Старуха смерть могильным холодом пронеслась над моим кораблем на крыльях северного ветра и каждый почувствовал на себе ее сухое, гнилое дыхание… Их предсмертные крики будут вечно преследовать меня. Я убил их одного за другим, преподнеся в дар последнюю милость, тем самым поставив на своей и так уже довольно черной душе еще одно грязное пятно…
