Январь 2010
Снегу выпало столько, что маленький уютный городок на юге Большого Лондона стал похож на Москву… если смотреть только под ноги. Марина смотрела-смотрела и все-таки поскользнулась и упала. Нет, не похож их Бромли на Москву. Там как-никак есть опыт чистки тротуаров от снега, здесь — никакого. Поднялась на второй этаж — здесь он считается первым — открыла дверь и позвала: «Тони». Ни звука. Посмотрела в окно на стоянку — и машины нет. Значит, еще в дороге, а ведь уже час, как должен быть дома. Порылась в сумке и из-под пакетов с покупками вытащила мобильный, пульсирующий сообщением: «Стою в пробке». Значит, можно не спешить с ужином, обедом то есть. Пошла по коридору в самый конец, в свой маленький кабинетик с компьютером. Квартира у них большая. За нее было заплачено викторианским домом. Но в нехорошем районе. Но с садом. Но требовавшим ремонта. Сейчас же у них — the best of both worlds[1]: двадцать минут на электричке до центра Лондона и престижный нелондонский адрес в графстве Кент. И евроремонт, наконец-то дошедший до пуританской Британии.
Квартиру свою они полюбили сразу. Вначале за простор и пустоту — твори, выдумывай, пробуй! — а потом уже за то, что сотворили. По мотивам их любимого ap-деко. Но деньги кончились. Фантазию пришлось обуздать. А не привыкла. Девиз у нее всегда был: «Что это за желания, если они совпадают с возможностями!» Прошлой осенью бросилась искать хоть какую-нибудь работу поблизости. Так многого хотелось для квартиры. Задумалась: «Как бы было хорошо, если бы меня взяли в тот магазин за углом, ну и что, что работа нудная, — все-таки какой-никакой доход. Вежливые люди — прислали письмо на фирменном бланке, мол „спасибо за то, что выбрали нас, ценим, но…“ В „Ann Summers“ не взяли, слав-богу…» Этот магазин Марина не любила: вульгарное женское белье. Но по осени вывесили они объявление о вакансии — два дня в неделю. И пять минут от дома пешком. Она быстренько принесла им свое CV[2] с перечислением всех должностей и учебных заведений, включая аспирантуру. Не ответили даже.
Потом Тони спросил:
— Ты вообще знаешь, что это за магазин?
— Конечно. Магазин женского белья.
— А ты когда-нибудь вниз спускалась?
— Нет, мне и наверху там ничего не нравится.
— Ты бы все-таки спустилась прежде чем документы нести, — секс-шоп это!
— Секс-шоп?! Is it? Their loss![3]
Было — и сейчас есть — одно место, куда бы Марину взяли, и рады были бы ей, но далеко: каждый день ездить она не осилит.
Все, что ни делается, — к лучшему. Дома хорошо. Купила книгу национальной английской кухни. Существует ли такая? Если смотреть с континента, то, может быть, и нет, но, если изнутри… А пудинг? A steak & kidney pie[4]? A fish & chips[5], наконец?! Пробовала писать… Сочинила сказку для внучек. В духе готических страшилок. Сын сказал, что дети малы еще для такой прозы, но сам он читал с интересом — много познавательного.
Марина открыла laptop и напечатала: «В начале нынешнего века в один из морозных февральских дней…» Стерла. Почему февральских? Разве в феврале все началось, и разве в этом веке? Все началось в прошлом веке. Что, и об этом писать? Давно не вспоминала…
Октябрь 1996
Земную жизнь пройдя до половины, Марина узнала, что живет не там, где надо.
Она и сама давно мечтала перебраться из своего оврага в Черемушках поближе к центру, где работала, но молодая богемного вида ясновидящая имела в виду другое: не то место на планете.
— А где мне надо жить? — голос сорвался и дал петуха.
— Море… остров — это Англия! Где-то в том районе, и все у вас будет хорошо! — закончила ведунья, отрываясь от хрустального шара и поправляя позвякивающие на груди цепи.
— А сглаз?
— Нет никакого сглаза. Энергетика у вас добрая и сильная, я еще в коридоре, когда проходила мимо, почувствовала. Подумайте над тем, что я сказала.
Поблагодарив, Марина вышла из здания научной библиотеки, где занималась и где в маленькой комнатке под самой крышей за вполне умеренную плату жаждущие и нетерпеливые получали знания, которые не могли отыскать в мудрых книгах. Вообще-то, она пришла спросить о другом, но поставленный «диагноз» так озадачил, что она забыла, зачем пришла.
Золотая осень, любимое время года, так хорошо на бульварах… Марина шла к троллейбусной остановке, под ногами было мягко от листьев. Скоро их смоет дождь, а потом все укроет снег и лед на полгода. Она шла, любуясь многоцветьем вокруг, и думала: «Поменять район на планете — это потруднее, чем поменять его в родной Москве, хотя, возможно, и дешевле. Англия… С моей диссертацией по истории Англии эпохи раннего феодализма… Оксфорд, жди меня! Хорошо бы уехать, но это из разряда пустых мечтаний, и… у меня и так все хорошо, грех жаловаться: мужа в семью вернула, ребята — студенты хороших вузов».
Подошел троллейбус, она села и поехала на Мосфильмовскую, где в однокомнатной квартирке жили ее мама и бабушка. Там ей обрадовались, но от телевизора не оторвались: известные астрологи, муж и жена, вещали, что век грядущий всем готовит. Водя рукой по какой-то карте, астролог-жена вдруг запнулась, потом в недоумении развела руками и обреченно молвила:
