Драма
с латышского перевел Дайнис Гринвалд
Действующие лица:
Жебровский — градоначальник
Густав — работает в городской думе
Анна
Гвидо
Сембий
Симма
Линна
1. сцена
Двор старого дома. Ветви акаций склонились над крышей. На бельевых веревках по ветру развеиваются длинные рубахи из льняной ткани.
Анна(оглянулась на свою работу). Так… Это дело сделано… Только бы… Не пошел бы дождь… То опять снимай… Чудища эти… Уж полно, честное слово, полно… Устала я…
Появляется Гвидо.
Гвидо. Анна… Привет вам, донна Анна… Не ждали, да-с?… Простите, да вы только не волнуетесь!.. Все в порядке!.. Как красиво, правда?…
Анна. Господин Гвидо… Я и не заметила, как вы подошли…
Гвидо. Я обернулся в тень. Посему и не заметили!
Анна. Если бы и я так могла…
Гвидо. Вы устали? Я вам так чрезвычайно благодарен! Вы смотрите! Разве они не как птицы?…
Анна. Может быть, но тяжелы-то они, птички эти… Я хочу у вас спросить… Если можно?…
Гвидо. Само собой, донна Анна!
Анна. Ну вот… Опять вы так… Пожалуйста, говорите мне просто — Анна.
Гвидо. Я исправлюсь. Пожалуйста, так о чём вы пожелали спросить?
Анна. Да так. Я лишь хотела понять — почему вы всё это богатство не несете в прачечную! Это же было бы для вас удобнее!
Гвидо. Да что вы! Какая прачечная! Ни в коем случае! Им нужна только чистая вода! Из колодца. Это то, единственное, что им нужно! К великому счастью нашему тут у вас такой колодец сохранился!
Анна. Я сделала всё, как вы сказали — «никаких порошков, никакого мыла, только чтоб напились чистой воды» — всё так, как вы сказали…
Гвидо. Именно так — напились чистой воды!..
Анна. Хорошо так хорошо, однако я всё же не понимаю, да что вы так о хламидах этих заботитесь!
Гвидо. Не хламиды они, госпожа Анна… Годами эта была их единственная одежда.
Анна. Какая одежда. Чья одежда?
Гвидо. Извините, не стоит об этом говорить…
Анна. Ну, коли не стоит, то не стоит… (Пауза.)
Гвидо. Я нашел их в заброшенном подвале нашей лечебницы за вконец обветшалой дверью — скажу, почти археологическая находка. И вот — теперь они тут — судьбы на веревках!
Анна. Ну. Вы и странный! Судьбы — ведь мы истории их никогда не узнаем!
Гвидо. Да, годами средь глухих стен да тупых надзирателей, да годы в подвале. (Пауза.) Теперь хоть немного пусть развеются. Может, и на ночь оставить тут, никто ведь не тронет.
Анна. Как скажете, господин Гвидо.
Гвидо. Я скоро опять появлюсь! До свидания!
Анна. До свидания!
Гвидо ушел. Анна тоже собирается заходить в дом. Почти тут же с двуколкой появился Сембий.
Сембий. Куда ты, Анна, стой, эх, прокачу!
Анна. Сембий, сумасшедший, опять тебе покоя нету!
Сембий. Нет покоя под оливковыми деревьями! Так вперед?! Старого Семби нынче отменно подковали! Сапожки на железке, как у солдат в старину.
Анна. Такие сапоги… Смотри, кому еще не понравится, схватят…
Сембий. За что же? Моя двуколка ни у кого есть не просит! Залезай! Хоть до угла прокачу! С ветерком!
Анна. Прокати девушек, это будет совсем иная картина!
Сембий. Я катал, катал я — вчера по Извозчичьей улице, хвалили они меня, говорили: — бедовая лошадка, бедовая, жаль, овса у нас нету, но мы тебе жвачку дадим!..
Анна. Насмехались над тобой?
Сембий. Насмешкой меня уже не возьмешь! Да и ведь девушкам всем любо смеяться! (Пауза.) Анна — а что это тут у тебя? На веревках?
Анна. Ну, это… Господин Гвидо принес… Заплатил, чтобы прополоскала водой из колодца. Так что из того…
Сембий. Какой Гвидо, откудово? Я такого не припоминаю…
Анна. Как припомнишь, коли, никогда не видел…
Сембий. Скорее всего, видел, да вот не встречал — вот в чём разница!
Анна. Да не фантазируй ты опять…
Сембий. Лучше ты всё же поснимай чудища эти, нужно ли на нашем дворе такое!
Анна. Они еще просохнуть должны. (Пауза.)
Сембий. Мне кажется, я такое когда-то, где-то видел уже, вот только припомнить не могу…
Анна. Да разве не всё ли равно…
Сембий. Вот и не всё равно!.. Это же те самые! Рубахи то те самые! Людей в таких впихивали! Повяжут, как мешков да потом бить да бить!
Анна. Сембий, да что ты возомнил!
Сембий. Может, тот, кто их и принес, тот и людей избивал… Видела, какие у них длинные рукава, это чтоб побыстрее, да покрепче связать — им-то всё равно — человек ли, конь ли, лишь бы кого поядреней побить…
Анна. Ну что ты это за разговоры завел, Сембий…
Сембий. Тогда на селе пьяный парторг лошаденку убил!
Анна. Как, за что…
Сембий. Да кто-то заложил, что мы будто с лесными братьями заодно… Что прятали кого-то… Мама как разрыдалась… Не будет у нас уже лошадушки своей никогда… Так она. А я сказал: будет, будет, я той лошадушкой буду…
Анна. Ты всё не можешь этого забыть…
Сембий. Я ничего забыть не могу. Всё возвращается опять… Посмотри, какие облака… Ночью опять будет дождь. Придется навес, какой поискать…
Анна. Ты что говоришь! Опять пропадать будешь где-то!
Сембий. На то и бродяга я. Люблю ночной дождь. Маленькие улочки, когда пусты, а я тащу повозку свою — клип-клап, клип-клап, в такие мгновения я больше уже лошадь, чем человек и тогда вижу я, что лошадушка наша бежит ко мне через поле…
Анна. Ты прав, дождь нынче ночью будет.
Сембий. Ты всё же должна их снять!
Анна. Сниму, сниму, ты не бойся!
