Зюзя. Книга третья - [24]

***

С первыми лучами я смог осмотреться в разливайке более детально. Правильно сделал, что не стал в темноте тут шляться. Повсюду битые банки, бутылки, гнильё, клочки бумаги, осколки пластиковых стульев и столиков. Выломанная оконная рама. Решётка снаружи, а стёкла здесь. Непременно бы ночью наступил на что-нибудь из этого широкого ассортимента.

Память не подвела: напротив – высокая, по грудь, стойка с небольшой дверцей в углу; дальше – заваленный на стену стеллаж, за которым в прошлые времена располагался импровизированный склад. Отдельного помещения для хознужд или сангигиены здесь не было. Почему?

Да потому что когда-то продуктовый и вот эта распивочная были одним помещением, а уже впоследствии ушлые коммерсанты построили стенку, сделав из одного магазина два. Все удобства за стенкой остались. Вот и получилось, что нахожусь я в прямоугольном помещении с единственным входом, нарушающим все возможные нормы и правила. В случае пожара продавщице был бы точно кирдык. Пока вещи инстинктивно схватишь, пока выбежишь из-за стойки – дыма с гарантией наглотаешься. Токсичного, едкого – другого из копеечного пластика, которым из экономии стены в таких заведениях оббивали, не бывает. О! И тут он, ПВХ этот долбанный, салатовый!.. Везде валяется, полопавшийся от времени и перепадов температуры на некрупные куски.

А потолок? Кто бы сомневался... – та же самая глянцевая дрянь, только пожелтевшая от табачного дыма и в трещинах. Посмотрел – и аж родиной запахло в воздухе. У нас в посёлке, где я родился и вырос, за многие сотни километров от этого места, была точно такая же рюмашечная, почти сестра-близнец этой, только стены бежевые.

Думаю, по всей нашей великой и необъятной дизайн в таких заведениях универсальный, мегаэкономный... Алкаши – народ непритязательный, а большего и не надо.

Всласть поностальгировав и насладившись видами древних, грязных панелей я плавно, аккуратно ступая, перебрался за стойку, где почувствовал себя с гораздо большим комфортом.

Покрутил головой, осматриваясь. Самое удобное место для наблюдения – у дверцы. Там щель в палец и как раз проход между магазином и нужной мне пятиэтажкой видно; да и часть внутридворовой дороги, по которой должна пройти цыганистая тётка лицом ко мне – как на ладони. Вот прямо рукой подать. Чудо, а не позиция. Устроившись поудобнее, достал подзорную трубу и принялся ждать.

А дальше всё пошло не по плану.

За следующие два часа из пятиэтажки никто не вышел, и никто туда не вошёл.

Я занервничал. Просчитал про себя до тысячи, потом до пяти тысяч. Потом в обратном порядке – каждый раз вычитая единицы и шепча результат вслух.

Никого.

Проспал? Пошли другой дорогой? Разумные ошиблись? Нет, не то... Слишком детские предположения. Спят? Маловероятно. Сейчас долго дрыхнуть не принято, люди свои дела к световому дню привязывают. С солнышком встают и с ним же ложатся. Зимой – много спят, отдыхают, летом – дел полно, дня, как правило, не хватает.

И разумные за мной не пришли. Если бы четвёрка вышла из ненаселённого пункта – я бы знал. За мной бы попросту прибежали и осчастливили новостью, укоризненно глядя снизу-вверх. Значит, по дороге они не выходили. Пошли по бездорожью? Бред. Куда? Тут посёлка шиш да маленько – нет смысла петли наворачивать. Опять же – услышал бы, в этом уверен.

Не придя ни к какому выводу, попробовал заняться аутотренингом, но вскоре бросил это безнадёжное занятие. Какое, к чёрту, спокойствие, когда как на иголках сидишь и до боли, до слёз вглядываешься в щель, ожидая неизвестно чего и сомневаясь во всём?

Прошёл ещё, как минимум, час. Жутко хотелось пить, но я держался. Это ушастым хорошо – они вечером вволю напились, да и, случись что, из лужи не побрезгуют жажду утолить. А мне хуже. Сейчас сделаю глоток – и всё, пропал. Буду понемногу на автомате прикладываться, пока фляжка не опустеет. А потом что? В штаны излишки жидкости сливать? Нет уж, увольте, лучше потерпеть.

К обеду, когда я совсем уже отчаялся, на улице зашелестело, а меня прошиб холодный пот вперемешку с огромным душевным облегчением.

Не ошибся! У меня глаз один – да, а вот ушей – двое! Звук почти родной, знакомый! Это тот, в сапогах! Короткостриженый! Значит, сейчас и остальные пойдут. Проспали, видимо, на чужих диванчиках перенежились.

Слух не подвёл. Через десяток секунд в обзорной щели показался уже знакомый мужчина в шикарных сапогах. Он плавно, не спеша дошёл до здания магазина, немного постоял, явно раздумывая о чём-то, а потом просто направился к ступенькам и уселся на них. Куда именно – я не видел. Неизвестный расположился немного сбоку, со стороны продуктового, зато отчётливо слышалось, как он ёрзал, устраиваясь поудобнее, сморкался, а под конец даже запел тихо что-то тягуче-народное. Слов было не разобрать, но тоской от мотива пробрало даже меня.

Зачем сидит? Ждёт, пока остальные соберутся?

Я боялся шелохнуться. О подзорной трубе давно позабыл, положив её рядом на пол и лишь щурился, от волнения стараясь не моргать и не проглядеть тётку.

Но никто не выходил. Снова мысленно просчитал до тысячи. Потом до двух. Начала возвращаться паника. Исподволь, понемногу, не так, как раньше, но начала.