Зюзя. Книга третья - [26]

Тройка остановилась совсем рядом со входом, но так, что из троих подошедших в дверном проёме была видна лишь одна женщина. Похоже, полукругом перед шефом встали. Ну ничего. Уши же у меня остались. Не посмотрю – так послушаю.

– Здравия желаю, Олег Игоревич, – зазвучал новый мужской голос. Кто-то из подошедших обозначился, не иначе.

– Добрый, – ответил хриплый.

– Здр...вия ж... – немного вразнобой поздоровались до сих пор помалкивавшие мужчина и женщина. Голос у последней оказался густой, зычный, больше подходящий здоровой, привыкшей командовать всеми вокруг бабе гренадерского роста и весом килограмм так под сто тридцать, а не вот этой вот колобкообразной цыганке.

Командир им не ответил. Видимо, ограничился кивком головой.

– На, – неожиданно протянула одну из скаток женщина вперёд. – Я тебе не жена – барахло следом носить и обслуживать.

Раздались лёгкие смешки. К ней подошёл короткостриженый певун и, не обращая ни на кого внимания, взял вещмешок.

– Спасибо. Опять забыл за него, – серьёзно поблагодарил он. – Чудная вещь. Всегда теряется и всегда находится.

– Это да, – согласилась женщина. – Ты же его с Жигулика покойного вчера забрал, да и то только потому, что тебе напомнили?

– Ага.

Вмешался мужской голос:

– Говорил же тебе – оставь на базе, поспать можно и на сиденьях. А ты упёрся...

Короткостриженый принялся защищаться в наметившейся шуточной перепалке.

– Так и правильно сделал! Машина-то сломалась!

– И ты его там и забыл!

Последние слова говорившего потонули в дружном хохоте. Смеялись все, даже певун. Успокоившись, снова зазвучала командирская хрипотца:

– Рацию не проимели?

В ответ один из мужчин приподнял сумку.

– Хорошо, – продолжил главный. – Грузитесь и поехали.

– Щас, только заправимся, – немедленно вмешался голос водителя. – Десять минут.

– Почему десять? – в голосе Олега Игоревича зазвенело недовольство.

Невидимый Кравец не растерялся:

– Я ещё хочу в магазин этот зайти – вдруг чего полезного увижу? Моющее, например, или мыло.

– Или водку, – подхватила женщина. – Вон вывеска «Кафе» – наверняка ведь туда сначала ломанёшься.

– Зря ты так, – слишком благопристойно сказал водитель, чтобы поверить в искренность его слов. – Помимо спиртного можно и газировочку найти. Вода-то наша уже тёплая, а новой набрать негде. Или масло подсолнечное...

Во мне всё обмерло. Цыганоподобная тётка права – если этот самый Кравец по исконной водительской привычке прихватывать всё, что плохо лежит, зайдёт в разливайку – то мне конец. Он однозначно двинет за стойку, на удачу поискать всяких благ – а тут я. Здрасьте!

Сам себя в мышеловку загнал – с моей стороны все стены глухие. Ни дырочки, ни отверстьица. Бежать некуда.

Их шестеро – не уйти. Расстреляют, как мишень в тире, едва только копошиться начну.

С тоской перевёл взгляд на окно – метра три от меня. Вроде бы и рядом, а чтобы к нему подобраться, нужно через стойку перемахнуть, после постараться не споткнуться о хлам вокруг и потом... прыгать на асфальт прямо перед неизвестными. Хрень получается. А может, пронесёт?

Я снова оглядел, надеясь неизвестно на что, своё укрытие: слева стойка, справа – заваленный на стенку стеллаж. Между ними – я и мусор. Водки нет, как и вина, и шампанского. Подчистую выметено.

На улице глухо забулькало, донёсся запах бензина. Резкий, вонючий, противоестественный. Отвык организм от цивилизации, отвык. Раньше бы и нос морщить поленился – а теперь блевать охота.

Захлопали двери, затопали ноги – барахло, по всей видимости, раскладывают, чтобы в руках не держать. В салон сядут вряд ли – дорога им явно долгая, успеет надоесть. Будут рядом толпиться, ждать, пока водила отмашку даст или пока начальство повелеть не соизволит.

«...Давай, давай Кравец, не отвлекайся от поставленной задачи, поезжай домой – нет тут ничего интересного, поверь мне! Тебя там ждут! Не знаю, кто, но должны ждать! Не могут не ждать такого хорошего и видного парня, а ты тут по развалинам загаженным шляться собрался – время тянешь, страдать какую-нибудь красавицу заставляешь...» – молился я про себя.

А через минуту оказалось – не умею я молиться. Или плохо молюсь. Или не тому и не тем. Или просто дурак невезучий.

– Так я схожу? – просительно донеслось из-за стены.

– Ладно, ладно, убедил, – согласился хриплый Олег Игоревич. – Мухой давай. Разомни ноги.

Гулко хлопнуло закрывающееся горлышко пустой канистры, звякнуло что-то железное, послышались шаги. Я замер, закусив губу и уставившись на дверной проём.

По ступенькам медленно, важно, словно купец первой гильдии, поднялся полный парень лет двадцати семи. Круглощёкий, курносый, с вьющимися волосами и маленькими, алчно бегающими глазками. Одет просто – джинсы, старый свитер, обувь не разглядел. В правой руке – двустволка. Держит за цевьё – опасности не боится.

Вот, значит, какой ты, Кравец...

Вошедший бегло окинул взглядом царящую в помещении разруху, ожидаемо сосредоточился на поваленных стеллажах и целеустремлённо, аккуратно переступая через хлам, направился прямо ко мне.

***

– Привет! – как можно жизнерадостнее улыбнулся я, вставая из-за стойки и делая идиотское лицо.

Кравец обалдел. Он замер с занесённой над каким-то осколком кирпича ногой, выпучил на меня глаза и непроизвольно открыл рот.