Золотые миры - [15]

Всегда спокоен будь, —

Судьба рукой свободною

Тебе укажет путь.

Забудь тоску напрасную

И гордую молву.

Перед судьбою властною

Склони свою главу.

9/ III, 1920, Туапсе

Мотив («Холодные звёзды сияли…»)

Холодные звёзды сияли.

Глядели жестоким обманом…

Угрюмые скалы молчали,

Окутаны синим туманом.

У берега море шумело,

Холодной волною плескало.

Разбитое сердце болело,

Безумное сердце стонало.

Тяжёлые страшные думы

Носились, как призраки ночи,

Бродили по скалам угрюмым,

Впивались в холодные очи.

В безумных порывах печали

Душа отдавалась обманам,

А гордые скалы молчали,

Окутаны синим туманом.

11/ III, 1920, Туапсе

В раю («На небесах, в блаженствах рая…»)

На небесах, в блаженствах рая,

Где счастья заплеталась нить,

Мне жизнь припомнилась иная —

Её, увы, не позабыть.

Там, на земле, где блещут дали

В тумане сумрачных ночей,

Там, где страданья и печали,

И смерть скликает палачей.

Там, что ни день, призыв могучий

Влечёт сердца в глухую даль,

Там, словно солнце из-за тучи,

Блестят и радость, и печаль.

Там жизнь цветёт одно мгновенье.

Безумный стон, немой упрёк.

И мчится до поры забвенья

Там жизни бешеный поток.

На небесах, в блаженствах рая,

Где счастья заплеталась нить,

Мне жизнь припомнилась иная —

Её, увы, не позабыть…

21/ III, 1920, Керчь

«Сны — мечтанья, красивые, нежные, длинные…»

Сны — мечтанья, красивые, нежные, длинные,

Только сны.

И любовь — это сказка, глухая, бессильная,

Блеск луны.

Нет у мира холодного искры участия,

То — молва,

И слова обещания, громко звучащие,

Лишь слова.

21/ III, 1920, Симферополь

«О, счастлив тот, кто жил украдкой…»

О, счастлив тот, кто жил украдкой,

Кто истину познал,

Кто жизни мрачную загадку

Невольно разгадал.

Кто бросил жизнь с её тоскою,

С холодной суетой,

И за могильною землёю

Увидел мир иной.

О, счастлив тот, кто жил мгновенье,

Ничтожен иль велик,

Кто бросил жизнь без сожаленья,

Кто цель её достиг.

Бороться с жизнью нет желанья,

На сердце тяжкий гнёт.

В холодном саване страданья

Смерть, как мечта, придёт.

27/ IV, 1920, Симферополь

«Бесконечная, ровная даль…»

Бесконечная, ровная даль.

Блеск луны над дрожащей листвою,

И широкого озера сталь,

И камыш над прозрачной водою.

Белых лилий уснули цветы,

Освещённые бледной луною,

И дрожат на деревьях листы,

И молчат берега над водою.

Догорали костры рыбаков,

Лай собак замирал в отдаленье,

Меркли звёзды в дыму облаков,

Всё молчало в холодном забвенье.

И вдоль берега лодка скользит,

Всплески вёсел покой нарушают,

Чья-то песня тоскливо звучит

И в глухих камышах замирает.

Чьё-то сердце, объято тоской,

В эту ночь безутешно рыдает,

А над озером дремлет покой

И туман берега одевает.

Беспредельная, милая даль,

Блеск луны над увядшей листвою,

И заросшего озера сталь,

И о прошлом немая печаль,

Что прошло быстрокрылой мечтою.

8/ V, 1920, Симферополь

«Мы молча бродили над морем…»

Посвящается беженке Л.Р.

Мы молча бродили над морем,

Смотрели в туманную даль.

Одним мы томилися горем,

Одну мы знавали печаль.

Пред нами, на ровном просторе,

Бежали вперёд корабли,

Пред нами смеялося море

И чайки кружились вдали.

Нам вспомнились годы иные,

Когда мы встречались с тобой,

Мы видели сны золотые,

Мы жили весенней мечтой.

С тобою мы встретились снова,

Окутаны мёртвой тоской,

Далёко от края родного,

Над мутной морскою волной.

Мы долго с тобой вспоминали

О том, что минуло давно.

Два разные сердца страдали,

Но горе их слило в одно.

Мы жили одним лишь желаньем,

Дышали незримой мечтой,

Мы связаны были страданьем,

Безумной, унылой тоской.

Мы молча бродили над морем,

Смотрели в туманную даль,

Одним мы томилися горем,

Одну мы знавали печаль.

8/ VI, 1920, Симферополь

«Не верю я красивым снам…»

Не верю я красивым снам,

Лукавым, ласковым виденьям.

Не верю радужным мечтам,

Души восторгам и стремленьям.

Не верю, что награда есть

За все мученья и страданья.

Кто ж принесёт благую весть

На все мольбы и ожиданья?

Не верю в чистую любовь,

В её порыв в молчанье сонном,

Не верю, что воскреснет вновь

Надежда в сердце утомлённом

11/ VI, 1920, Симферополь

«Скажи мне утешенье снова…»

Скажи мне утешенье снова,

Чтоб стало на душе легко,

Чтобы твоё живое слово

Запало в сердце глубоко.

Скажи мне, что пройдут волненья

И голос грусти замолчит,

И вновь, как радость сновиденья,

Надежды призрак прилетит.

Кругом сомненья и раздоры.

Дай мне надежду и покой,

Утешь меня холодным взором,

Без слов волненье успокой!

13/ XI, 1920, Симферополь

Меланхолия («Запад гаснул. Кровавое солнце пылало…»)

Запад гаснул. Кровавое солнце пылало.

Чуть качались берёзы, вершины склоня.

Где-то скрипка вдали так тоскливо рыдала

В тишине догоревшего дня.

На окне, в тесной вазе цветы увядали,

Отряхнув лепестки, наклонившись к стеблям.

Они к солнцу стремились, к прощальным лучам,

Жить им хочется, жить, а они умирали.

Всё так мрачно кругом, так пустынно, уныло,

Нет простора, весь мир, как глухая тюрьма.

Ещё сердце усталое солнца просило,

А уж тьма, беспросветная тьма…

2/ VII, 1920, Симферополь

«Мне жаль надежды луч холодный…»

Мне жаль надежды луч холодный,

Что угасал в душе моей,

Мне жаль мечты моей свободной,

Былых восторгов и страстей.

Мне жаль минувших дней отрады,

Младого счастья прежних лет,

И нету к прошлому возврата,

И веры в будущее нет.

8/ VII, 1920, Симферополь

«Мне жаль надежды луч холодный…»

Моё сердце уснуло, как дитя в колыбели,