Железный Человек - [8]
Потом горючее подожгли – взревело пламя, и огненные языки заплясали над решеткой.
И тут космический ящер впервые испугался: Железный Человек лег на решетку, в самое пекло. Положив ногу на ногу, сложив руки под головой, он будто отдыхал на постели, а кругом бушевало пламя.
Чудище смотрело на Железного Человека, а тот лежал в огне и улыбался.
Пламя разгоралось все сильней. Решетка раскалилась докрасна. Волосы и локти Железного Человека раскалились докрасна. Тело стало сперва синим, потом черным, потом начало тускло светиться. Постепенно он весь раскалялся докрасна, но по–прежнему улыбался чудищу, а пламя разгоралось все сильней.
И вот, Железный Человек целиком раскалился докрасна, и вскоре – почти добела. Но по–прежнему улыбка играла в его раскаленных добела глазах и на раскаленных добела губах. И все это время космический ящер смотрел на него с изумлением.
Но вот, все горючее выгорело. Пламя вдруг вспыхнуло – и погасло. Раскаленный добела Железный Человек присел, поднялся, медленно встал с мерцающего ложа и начал ходить взад–вперед по песку, чтобы остыть. Остывал он медленно, прогуливаясь по пляжу, размахивая руками. Сначала он стал оранжевым, потом красным, потом черным. Наконец, он обратился к чудовищу со словами:
– Если ты не можешь, как я, раскалиться докрасна, тогда ты слабее меня, и я победил – и значит, ты мой раб.
Дракон рассмеялся.
– Ладно, – прорычал он. – Разведите огонь, и я улягусь на него.
И снова рассмеялся – он понимал, что Железному Человеку не под силу развести огонь величиной с Австралию. Но вскоре смеяться он перестал: Железный Человек указал на небо – на солнце.
– Вот тебе огонь, – прокричал он.– Лети туда, ложись на солнце и лежи, пока не раскалишься докрасна.
Дракон взглянул на солнце – и внутри у него похолодело. Но как отступиться? Ничего не поделаешь! И он полетел.
Медленно взмахнув исполинскими крыльями, он оторвал необъятную тушу от земли и медленно полетел к солнцу, а вся земля наблюдала за ним.
Медленно он удалялся – его силуэт становился все меньше и меньше. Наконец, он долетел – черная рваная точка распласталась на солнце. Люди на Земле наблюдали за ней, и вскоре увидели: дракон начал светиться. Сначала голубым, потом красным, потом оранжевым. Наконец, его очертания слились с ослепительно–белым солнечным диском. Ящер на солнце раскалился добела.
Потом все увидели, как пылающий силуэт оторвался от солнца – он возвращался. По пути силуэт становился красным. Он подрагивал и увеличивался в размерах. Постепенно он снова превратился в черного крылатого ящера, который возвращался на Землю, опускаясь все ниже и ниже, остывая по пути – заслоняя все небо – и вот,
БАБАХ!!!!
Он приземлился на Австралию – ударившись о Землю куда сильнее, чем в первый раз. Он рухнул с такой силой, что по всему миру колокола упали с колоколен и птичьи яйца вылетели из гнезд. Чудище уставилось на Железного Человека.
Но вид его едва ли был прежним! Рога его скрючились, морда съежилась и почернела, обожженные когти затупились, гребень обвис, а в крыльях появились большие прожженные прорехи. Жар солнца был страшен. Но он выдержал – и вернулся. Пламя солнца гораздо сильнее, гораздо жарче, чем самый жаркий огонь на Земле.
– Вот тебе, – прорычал он, – я смог.
Железный Человек кивнул. Но этот кивок был знак инженерам. Они снова залили горючее в яму под решеткой и снова его подожгли. Снова взревело пламя и черный дым взвился в ясное синее небо. И опять Железный Человек улегся на решетку над пылающей топкой.
Космический ящер смотрел на него с ужасом. Он понимал, что это означало: ему снова придется погрузиться в пламя солнца.
И вот уже волосы и пальцы на ногах и локти Железного Человека раскалились докрасна. Он лежал на спине в языках пламени и улыбался дракону. А тело его становилось огненно–красным, потом оранжевым, и потом, наконец, былым, как нить накаливания в электрической лампочке.
И тут Железному Человеку стало очень страшно. А что если огонь разгорится еще сильней? Тогда он расплавится и как патока прольется на языки пламени – тут ему и конец. И хотя он до ушей улыбался дракону, так, будто лежать в огне – одно удовольствие, на самом деле, ему было очень, очень страшно.
Инженеры прятались за толстыми асбестовыми экранами, сооруженными на побережье в одной миле от ямы, но и они ощутили, что у них волосы на головах подпаляются, и решили, что Железному Человеку несдобровать. Может, на сей раз они залили слишком много горючего.
Но в тот самый момент, в ту самую секунду, когда край уха Железного Человека начал оплавляться, топливо закончилось, и пламя погасло. Инженеры бегом бросились по пляжу и увидели, как раскаленный докрасна Железный Человек поднимается со страшного ложа и прогуливается по песку, чтобы остыть.
Наконец, Железный Человек взглянул на дракона. После второго испытания огнем ему трудно было говорить. Поэтому он просто поднял руку и указал пальцем на солнце, глядя на чудище.
– Я дважды, – с усилием сказал он. – Теперь ты.
Дракон уже не смеялся. Взмахнув исполинскими крыльями, он оторвался от земли и, извиваясь длинным увесистым телом, полетел к солнцу. Теперь был его черед. И он не смеялся. В прошлый раз там было ужасно. Но он полетел. Он не мог допустить, чтобы Железный Человек победил. Он не мог допустить, чтобы Железный Человек с планеты Земля оказался сильней в этом страшном поединке.
"Книга "Письма ко Дню Рождения" состоит из 88 стихотворений, написанных — за редкими исключениями — свободным стихом, и представляет собой хронологическую летопись отношений одной из самых известных литературных пар ХХ века: Теда Хьюза и Сильвии Плат. Книга напоминает фотоальбом, где на каждой странице — по снимку: Хьюз и Плат в свадебных нарядах; медовый месяц в Париже — на фоне Елисейских полей; на берегу океана в США; Плат читает Чосера коровам Грантчестера; на крыльце дома по Ивовой улице; за рабочим столом; в пещерах Карлсбада.В этих стихах Хьюз сумел найти адекватный поэтический эквивалент запутанным, непредсказуемым и почти не поддающимся описанию вещам этой жизни — любви и судьбе".
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.