— Ложь! Ложь! Ложь! Не верю! Не верю! И еще раз не верю! Ваша теория абсурдна! Это приманка, чтобы продлить свое сибаритствование на госдаче. Хочу заметить, что вы почти не появляетесь на кафедре.
— У меня спецзаказ, — по лицу дяди блуждала злорадная улыбка. — Очень жаль, Любомудров, что мой опыт тебя не убедил.
— Мои часы! — взвыл Любомудров. — Ты купишь новые! — Профессор перешел на «ты».
— Ты сам предложил их для эксперимента. Я предупреждал, что мою идею надо доработать.
— Фокус! Фокус! Жалкий фокус. Не верю.
Во время шума двери многих лабораторий приоткрылись… Ученые — люди чуткие, в скандалы не вмешиваются, их интеллигентность позволяет им только прислушиваться.
— Обещаю, что придет время, когда ты ответишь за свои авантюрные фокусы перед кафедрой! Я берусь развенчать твои антинаучные домыслы.
— Любомудров, как бы тебе объяснить, чтоб даже ты понял, — дядя терпеливо вздохнул. — Чтобы, как ты говоришь, развенчать любую мысль, надо использовать серое вещество, которым наградила нас природа. — Артур Львович постучал для наглядности по звонкому конусу оппонента. В соседних лабораториях послышался смех.
Любомудров покраснел и отступил на шаг…
Время! Я вышел вперед и быстро заговорил:
— Здравствуйте, представляю пятый телеканал, мне необходимо увидеть академика Журбу Артура Львовича, мы договорились на интервью. — Я доброжелательно смотрел на Любомудрова. — Вы и есть, очевидно, уважаемый академик?
Любомудров медленно, сквозь сжатые зубы, выпустил воздух.
— Нет! — рявкнул он, круто развернулся и почти побежал вглубь корпуса. При приближении его шагов двери лабораторий захлопывались.
— Причем здесь телевидение, я ничего никому не обещал, Сергей?
— Такие типы, как Любомудров, не любят скандалов при телевизионщиках.
— Что тебя привело ко мне?
— Мой папа и твой брат приглашает тебя на чай с тортом.
Дядя раздраженно фыркнул:
— Вы прекрасно знаете, у меня нет времени, особенно сейчас.
— Времени ни у кого нет.
— Я так загружен этими глупыми мероприятиями, может быть, завтра?
— Папа уволился с работы, и вчера, на семейном совете, мы решили эмигрировать, — глядя в сторону, объявил я.
— Что? Что ты хочешь этим сказать?
— Уже сказал, — я развернулся и стал медленно спускаться по лестнице.
— Сергей, стой. — Дядя, как рыба заглотнувшая наживку, потащился за мной.
— Что случилось с часами Любомудрова?
— Ничего. Я проводил опыты с темпоральным полем и отправил их в другое пространство. Сам не знаю куда. Здесь, в лаборатории, совсем расстроены приборы, надо все заново отлаживать. Вот что значит не появляться долгое время. Так что с братом?
— А, почему так много военных?
— Из-за меня, — вздохнул за моей спиной дядя. — Как выбрали нового президента, так стали и мной интересоваться.
— У него большие амбиции.
— У брата?
— У президента.
— Не знал. У кого их только нет…
* * *
Спустя неделю ставка главнокомандующего переместилась в дядюшкин особняк — дачу. Наконец-то святая святых открылась для публичного посещения. Раньше дядя терпел лишь мое присутствие. Подразумевается, что ему нужен был подопытный глупый кролик.
Теперь вся семья Журбиных могла наслаждаться запретными плодами немногих избранных — жить в доме с теннисным кортом, бассейном, спортивным залом. В доме, где из холодильника вываливаются спецпайки, хоть и говорят, что они исчезли вместе со строителями коммунизма. Дядя щедро поделился годовой нормой: паштетами, балыками, черной и красной зернистой, севрюгой и прочее и прочее. Анжела призналась, что раньше такие продукты считала чем-то вроде древнегреческих мифов Куна: вроде были, а вроде и нет.
Слуг-соглядатаев — повар-садовник и уборщица — выставили в двухнедельный отпуск. По особому, черно-красному телефону без цифр дядя сообщил, что будет проводить крайне опасную серию опытов.
Семейная проблема младшего брата увлекла, и первая попытка, как водится, была неудачной.
— Поставим вопрос иначе, — Артур Львович ерошил на голове ёжик светлых волос, возбужденно шагая по столовой. — Петя, определись с местом, куда бы вы хотели… — дядя запнулся, оглянулся на меня.
— Эмигрировать, — подсказал я из-за стола.
— Эмигрировать. — Дядя посмотрел на брата, тот задумчиво жевал тонкий белый ломтик хлеба, густо вымазанный красной икрой.
— Поедая твои заморскости, никуда не хочется эмигрировать, — усмехнулся папа, проглатывая бутерброд. Капа протянула ему новый, с черной икрой. — Лет пятьсот не ел. Знаешь анекдот? Один американец говорит русскому: «Вы знаете, у нас даже икра есть». — «Ну, наконец-то, — усмехается русский. — У вас она появилась, а у нас давно была».
— Я серьезно спрашиваю?
— Это её идея, — папа кивнул на Анжелу, уписывающую мороженое. — Не хочет учиться…
— Угу, — отозвалась сестренка. — Предлагаю отказаться от будущего и отправиться в прошлое, там и моих и ваших знаний будет достаточно.
— Жениха-принца ей подавай, — вздохнула Капа.
— Угу.
— От будущего нельзя отказываться, — пробормотал дядя, — но и попасть в него невозможно, оно зависит от прошлого и настоящего. Если прошлое стабильно, — он сделал паузу, — то и настоящее меняется с постоянной скоростью, посему я могу вычислить координаты параллельных вселенных, если их время течет параллельно нашему…
