Мама улыбнулась.
— Все это мечты, — вздохнула она. — Но на такую эмиграцию я бы согласилась.
— Точно, мы бы нашли свободное королевство, — завелась Анжела, подмигнула отцу, — с незанятым престолом, а потом нашли бы мне жениха: принца или королевича.
— На белом «мерседесе» или коне? — фыркнул я.
— Можно и на длинношерстом суппорте, — Анжела показала язык.
— Это откуда? Не помню.
— Из повести одного из новых, то ли Строкина, то ли Сорокина.
— У него есть что-нибудь для дяди, про машины пространства? — Дядя, Артур Львович Журба, коллекционировал книги, в которых были даже самые незначительные описания машин пространства и путешествий во времени.
Анжела наморщила чистенький белый лобик.
— Нет.
— Жаль.
— Хорошо иногда помечтать, — сказала мама. — Даже грустно.
Отец положил на её плечо руку.
— Ничего, мать, что-нибудь придумаем.
— С чего начнем? — спросила мама.
— С того, что встретимся с дядей, вы же знаете, какой у него характер?
— Ты ж его любимчик, — напомнила Анжела.
— Причуды старого холостяка, — возразил я.
— В это невозможно поверить, — отец покачал головой. — Из нашего мира невозможно удрать, если костлявая с косой не проводит… Сегодня шел домой и смотрел на лица прохожих. У всех одни и те же лица — пустые, без выражений. Шевелящиеся губы. Каждый разговаривает сам с собой. Не люди — манекены, а под ногами собачьи экскременты, на стенах скатологические надписи…
— Это какой-то ужастик, какие надписи? — спросила Анжела.
— Имеющие отношения к испражнениям, — проявил я эрудицию.
— Давайте пить чай, — объявила мама.
— Вовремя, — захохотала Анжела.
Мама не поняла, поднялась и поставила на плиту чайник.
— В детстве я прочитала рассказ Уэллса «Зеленая дверь». Не читали? Мне рассказ очень понравился.
— Чудесный рассказ, — согласился папа. — Не помню, ушел ли его герой… А, что, Артур в городе? — он посмотрел на меня.
— Ага, в университете. Его вызвали для какого-то отчета. Кругом сплошная секретность, в коридорах полно зеленых мундиров и черных костюмов. Я привез его с дачи, — пояснил я.
— Даже не позвонил, — проворчал папа.
— Ему некогда, он там как под арестом, — я стал защищать дядю.
— Доиграется, что точно упрячут в какую-нибудь секретную лабораторию.
— Не доиграется, он умный.
— Гений, — хмыкнул отец. — Если встретишься с ним, пригласи на чай. Я получил хороший расчет, хватит и на коньяк.
— Будет вам коньяк, — шутливо нахмурилась Капа.
— Завтра доставлю, — сказал я.
* * *
Когда я хотел пройти в лабораторный корпус, из стеклянной будки вахтера неожиданно выпорхнул молодой лейтенант при портупее.
— Вы кто? Сюда нельзя! Ваши документы?! — было видно, что он выпускник военного училища текущего года.
Приняв задумчиво невозмутимый вид, я полез в карман пиджака.
— Э-э-э-э-э… А вы собственно кто, молодой человек? — Мы были примерно одного возраста. — Где Пахомыч? Почему такой маскарад? — я перешел на интонацию лейтенанта, в то время как пальцы отчитывали в кармане нужную пластиковую карточку. В этом году я заканчивал журфак, и у меня было все, что должен иметь преуспевающий, умный и талантливый, как я, журналист: наглые данные актера с амплуа романтического герояи наполовину липовые документы различных организаций. Почему наполовину? Потому что до оригинала им чего-то не хватало.
— Проходящий научный семинар охраняется государством, — выпалил лейтенант.
— В таком случае вы меня должны знать, посмотрите в регистрационном журнале, — я извлек из кармана дядину пластиковую карточку-пропуск, помахал перед носом лейтенанта. — Моя фамилия Журба.
Глаза лейтенанта приняли задумчивое выражение, пытаясь сфокусироваться на маячившем перед глазами кусочке пластика.
— Правильно, — подсказал я, — эту фамилию можно увидеть на черной с золотым табличке, привинченной к кабинету, обитому зеленым дерматином, на втором этаже, прямо и направо по коридору. Вспомнили? — Я отстранил лейтенанта, медленно скачивающего предложенную его файлам информацию, и быстренько, разболтанной походкой университетских профессоров, прошел к лестнице.
Если дядины работы начали интересовать военных, плохо. Есть все шансы остаток жизни провести в золотой клетке на одном из засекреченных подземных, или подводных, или не знаю каких объектах. Объявят, что его унесло НЛО или баба-яга, как раньше… Я бежал, перепрыгивая через ступеньки. В другое время проход к лабораториям был почти свободен, его охранял старый и всегда полусонный Цербер — старик Пахомыч, пенсионер в отставке. По статистике, военные пенсионеры любят работать в охране, ночными сторожами, если работа не связана с опасностью для жизни.
На втором этаже был еще один лейтенант, при портупее. Правда он не обратил на меня внимания. На нем был белый халат, который еще больше подчеркивал военную стать, которой никогда не будет у сутулых лаборантов с белым билетом и мэнэсков (младших научных сотрудников) с впалой грудью.
Прямо и направо… Рабочий день близился к концу, но не в таких учреждениях. Опять-таки по статистике, особенно в наше время, больше всего разведенных и холостякующих наблюдается в среде очкастых и редковолосых (мягко сказано!) ученых.
Я замер, подняв ногу, как гончая, почуявшая добычу, — впереди стояли Артур Львович Журба и его оппонент: невысокий, маленький, обладающий отличительной и личностной чертой — лысым конусообразным черепом. Оппонент подпрыгивал вокруг дяди, тряс сжатым кулачком и почти срывался на крик:
