Запах лунника - [2]

— Вы похожи на нее… Я вас уже видел, вы сидели у озера.

— Ты что, за мной следил? — смутилась Анна.

— Простите… — Он по-прежнему смотрел прямо, не мигая, обволакивающим, каким-то мягким взглядом.

— Ну что ты на меня так смотришь? — Щеки предательски полыхнули жаром, красавица скороговоркой пробормотала: — Ты местный?

— Да…

Он больше ничего не добавил, а только продолжал вглядываться в нее, как в икону. У него были чуть припухшие губы и рот неправильной, надломленной формы — рот печального Арлекина. Мягкий юношеский пушок покрывал щеки и подбородок. Густые волнистые волосы спадали до плеч. Что-то в нем притягивало и настораживало одновременно…

Пора было рассердиться за такой долгий назойливый взгляд. Нет, просто следовало рассердиться! Зачем, например, ему понадобилось блуждать по лесу и в упор разглядывать незнакомую женщину, да еще сравнивать ее с памятником? Театр какой-то! Но Анна стояла в нерешительности, теребя в руках панаму, и старалась не смотреть юноше в глаза. От этого взгляда у нее засосало под ложечкой, как от голода. Юноша протянул руку и коснулся ее похолодевших пальцев…

Как завороженная Аня пошевелила губами, силясь что-то сказать. Синие, неотрывно глядящие глаза Арлекина были полны слез, а от его ладони, по-мужски твердой и гладкой, исходило странное, растекающееся по телу тепло… Размякшая от полуденной жары, в блаженной истоме, она была как во сне и не могла выдернуть руку, оттолкнуть этого странного незнакомца… Он вдруг приблизился к ней и поцеловал в губы. И сладкий его поцелуй все никак не отлипал от рта, и к груди поднимался томительный обжигающий жар и заставлял колотиться сердце так сильно, что бедняжка тесно прижалась к парню, стараясь заглушить этот неистовый стук… «Что я делаю, Боже, зачем?!» — пронеслось у нее в мозгу, но руки юноши уже касались ее груди, и она чувствовала задубевшими сосками тепло его ласковых пальцев…

Наконец Анна опомнилась, рывком разомкнула крепкие объятия и побежала прочь, в сторону реки, где белела длинная каменная ограда. «Ну, зачем все это? Он совсем еще мальчик! Тоже мне, сцены пасторальные вздумала разыгрывать, Хлоя Робинзоновна!» — выговаривала она себе, идя быстрым шагом и стараясь подавить внутри разбуженную жажду греха. Немалых усилий стоило не оглянуться назад. Желание сделать это было жгучим. Ничего подобного в ее немонашеской жизни еще не было.

Забор оказался невысоким, сложенным из силикатного кирпича с круглыми прорезями. «Перелезть, что ли?» — рассеянно соображала Анна, не имея никакого представления о том, чем чревата эта затея. В нескольких метрах впереди, на месте ворот, зиял широкий проем, а за ним к большому двухэтажному дому вела асфальтированная дорожка. Вдруг послышался лай собаки, и в следующий миг появилась она сама, на кривых лапах. Собака неслась, поднимая за собой пыль.

Возле ног Анны она остановила свой бег и зашлась сумасшедшим лаем.

— Фу, Красавчик, — послышался резкий окрик, и из-за кустов появился хозяин.

Он шел быстрым шагом, слегка прихрамывая. Тут уж хочешь не хочешь ей пришлось изобразить на лице подобие вежливой улыбки. Красавчик, как и полагалось кобелю с такой кличкой, оказался редкостным уродом из местных мутантов, низкорослым, мощным, вполне вероятно — злобным, но при хозяине выказывал собачью льстивость, вертел задом и мелко трепыхал обрубком хвоста.

— Заходите, заходите! — воскликнул мужчина. — Я, знаете ли, местный страж графских развалин и ужасно люблю гостей… Ха-ха-ха! Вы здесь на даче, конечно? Ну, как вам нравятся наши места? — Не дожидаясь ответа, он подхватил гостью под руку и увлек за собой.

Мужчина был полноват, однако крепкого сложения, круглолиц, с пегим ежиком аккуратно подстриженных волос, светлыми озорными глазами и забавной мимикой: все лицо его двигалось и излучало удовлетворение жизнью в полной мере. От него пахло овощным одеколоном и сносным табаком. Хорошо пахло. Аромат «арбузных корок с нотами сладкого перца». Умеренно остро и без спиртного перегара. Последнего Славина терпеть не могла.

Они миновали просторную веранду с прогнившими половицами, затем пересекли квадратную залу, прошли коридор и очутились в чистом, со свежевымытыми полами, кабинете стража заброшенной резиденции.

— Хотите чаю или кофе? — спросил он галантно.

— Нет, спасибо.

— Беседовать всухую тяжко, во рту сохнет. Могу, правда, предложить вам вина. Сам я на дежурстве не пью.

— А я выпью, пожалуй.

«Почему бы нет? Терять мне совершенно нечего», — решила Аня.

— Отлично! — обрадовался крепыш. — Мой «Розовый Принц» вам понравится, такого ни у кого здесь больше нет.

Он поставил на стол два пузатых стакана, достал из шкафа двухлитровую пластиковую бутылку и наполнил один доверху, а другой на треть. Потом порылся в столе, извлек из ящика слегка привядшее яблочко, аккуратно разрезал на дольки, разложил на листе белой писчей бумаги и пододвинул к незнакомой горожанке.

— За приятное наше знакомство! — воскликнул он жизнерадостно и после маленькой паузы сообщил: — Меня зовут Георгий Васильевич, Жора. А вас?

— Анетта, — отвечала красивая молодая дама, поднимая наполненный до краев стакан (чёрт знает, зачем она так назвалась; наверно, захотелось сразить деревенского увальня).