Заметки травницы - [9]

Ирас попытался обнять сестру и поцеловать ее в лоб, но Биара молча отстранилась, мрачно глядя на него исподлобья. Брат вздохнул, слегка покачав головой.

— Если будешь упрямиться, я самолично разбужу замок только затем, чтобы ты не наделала глупостей и осталась с бароном. В отличие от тебя, мне будет под силу от них скрыться. Если я говорю, что пока лучше оставаться подле семьи, значит так оно и есть. Проклятье, Биара, с каких пор ты перестала мне доверять?

— С тех самых, когда ты ушел, не сказав мне и слова на прощание.

— Потому что предвидел подобную реакцию. Возвращайся в поместье и не вздумай свернуть с тропы — я прослежу, и если решишь творить глупости, то вмешаюсь не раздумывая.

— Это подло, — просто сказала девушка, развернувшись и ступив обратно во тьму, вдоль узкой дорожки, что вела через перелесок к поместью Лорафим.

Ирас проводил ее тяжелым взглядом, шепнув напоследок:

— Удачи, сестренка. Постарайся продержаться до моего приезда.

Часть III

…спустя год

Под ногой треснула ветка. В глубокой тишине ночи ей показалось, что этот звук был подобен раскату грома. Биара беззвучно выругалась сквозь зубы. Тонкий луч света от фонаря, пробивающийся из-под шерстяного плаща, едва освещал дорогу, вырывая неприметную звериную тропу из цепких лап тьмы. Она наткнулась на нее очень давно: в те далекие времена, когда ей не воспрещалось наведываться в лес, примыкающий к имению Лорафим. Тогда Биара и представить себе не могла, что однажды будет вынуждена использовать эту самую тропу в день, когда осмелится сбежать из дома. Точь-в-точь как год назад это сделал ее «неблагодарный, непутевый и окончательно заблудший» брат.

Сбоку раздался шелест. Биара замерла, напряженно вслушиваясь. Звук не повторился, лес хранил молчание. Тихонько выдохнув, она продолжила идти, стараясь ступать осторожно, огибая цепкие ветви и колючие кусты на пути. Впрочем, медлить было нельзя: если ее расчеты верны, действие «атрум-волара» продлится еще три сотни взмахов, но кто знает, что случится потом, когда весь дом пробудится?..

Крадучись подобно вору вдоль леса, юная беглянка ощутила острый прилив гнева на отца, чей несносный нрав сумел выжить из дома своих же детей, вынудив бежать подобно преступникам. Откуда только в нем столько жестокости? Почему его извращенный ум избрал в качестве жертв свою плоть и кровь, стравливая их друг против друга как крыс?.. Когда она начинала задаваться этими вопросами, в душе разжигалась ненависть, но почти сразу, подобно праведному гласу, в голове звучал голос брата, неустанно твердя: «Не позволяй злости отравить твое сердце. Если поддашься ей, это будет значить, что Сильвар победил. Не дай ему забрать самое ценное, что у тебя есть».

Эти слова всегда помогали усмирить гнев. Чтоб успокоиться и вернуть самообладание, Биара представляла себя маленьким огоньком, который испепеляет весь сор, что в него бросают: обиды и обвинения, издевки и упреки — он сжигал их все, оставляя лишь горький пепел в осадке. До недавних пор этот метод работал исправно, но затем Сильвар подбросил ей не просто маленький прутик, а целое полено гром-дерева, которое не берет ни огонь, ни молнии. Он нанес ей непоправимый удар с точностью, на которую был способен лишь человек, подобный ему — умный, деспотичный и очень жестокий…

Произошло это спустя несколько лун с момента, как сбежал Ирас. К тому времени барон с баронессой успели немного отойти от дерзкой выходки сына, и хотя Нимида по-прежнему вела себя подобно смиренной мученице, чья добродетель так и не сумела спасти ее пропащего отпрыска, а Сильвар делал вид, словно такого сына у него не было и в помине, обстановка в доме стала утихать. Биара все еще была лишена расположения матери, чьи угрожающие слова: «Отныне я поручаю твое воспитание отцу» тяготели над головой подобно грозовым тучам. Теперь дни напролет она была предоставлена сама себе: Нимида больше не брала ее в женские салоны и не вынуждала посещать дома остальных вельмож, а Сильвар не проявлял к дочери интереса, из-за чего та стала думать, что все обойдется.

Однако Биара не забывала о том, как опасен барон, поэтому вела себя осторожно: старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, следила за внешним видом и не отлучалась на больший срок, чем это считалось допустимым. Она соблюдала приличия, послушно являясь на каждую семейную трапезу и посещала мероприятия, требовавшие присутствия наследников Лорафим. Не считая этих формальностей, большую часть дня Биара проводила в своих покоях, развлекаясь чтением. Многие из книг были перечитаны по нескольку раз, а брать новые из библиотеки отца она уже не решалась, равно как и выкрасть что-то или продать украшения, чтобы приобрести новые в городе. Одним словом, Биара покорно следовала просьбе Ираса «быть тише воды и ниже травы», ведя себя намного благопристойней, чем раньше. Новая жизнь вполне устраивала ее, ибо в пятый раз перечитывать «Основы социума ранних эпох» было куда приятней, чем терпеть несмолкаемую светскую трескотню матери и сестер.

В какой-то миг Биара даже обрадовалась тому, что Нимида решила оставить ее в покое. Жизнь наконец-то стала вполне сносной. Без Ираса она лишилась опоры и верного союзника, но похоже, что даже без брата девушка была вполне в силах постоять за себя — иначе почему теперь ей живется куда лучше, чем до этого? Возможно, побег Ираса сильно потряс Сильвара, заставив пересмотреть свое поведение. Могло ли быть так, что, опасаясь потерять еще одного ребенка, барон решил ослабить хватку, позволив остальным детям дышать свободней? Биара не знала наверняка, но очень хотела в это верить.