Заметки о любви - [65]

изобрели их, пока стоят здесь, в конце этого длинного путешествия, пытаясь придумать, как попрощаться друг с другом.

– Спасибо, что взял меня с собой, – глухим голосом говорит Мэй. – Мне показалось, что мы провели вместе намного больше недели, в самом лучшем смысле.

– А тебе спасибо, что поехала со мной, – отвечает Хьюго. – Я не смог бы сделать это без тебя, буквально.

По кольцевой аллее подъезжает такси, и из него выходит человек с портфелем. Хьюго и Мэй обмениваются взглядами, а затем он отпускает ее и поднимает руку. Водитель кивает, вылезая из машины.

– Нужна помощь с багажом?

– Только с вот этим, – отвечает Мэй, и, когда он поднимает ее рюкзак, рюкзак Хьюго, который стоял рядом, заваливается на бок. Мэй и Хьюго наблюдают, как водитель такси несет ее вещи к машине и убирает их в багажник, а потом снова поворачиваются друг к другу.

Хьюго смотрит на Мэй своими бездонными глазами с мрачным выражением.

– Мы же прощаемся не навсегда? – изучая ее лицо, говорит он. – Правда ведь?

– Правда, – отвечает Мэй, хотя ей кажется, что это слишком – давать такие обещания, когда мир такой большой, а будущее неопределенно. – Мы будем оставаться на связи.

– Да, и ты пришлешь мне свой фильм, когда он будет готов.

– Только если ты пришлешь мне черновик своего письма.

Хьюго смеется:

– Ты иногда становишься очень назойливой.

– Знаю, – с улыбкой отвечает Мэй.

Он наклоняется, их губы встречаются снова, и она закрывает глаза, чтобы раствориться в нем в последний раз. Водитель дважды сигналит, и они медленно отстраняются друг от друга. И Мэй сразу же чувствует, как будто оставляет с Хьюго очень важную частичку себя.

«Не плачь! – снова думает она. – Только не сейчас».

Хьюго прижимает свою ладонь к ее щеке.

– Удачи дома. Я буду думать о тебе.

– Я… – начинает Мэй и тут же умолкает, ошеломленная тем, что только что собиралась сказать: «люблю тебя». Она и не понимала, что думала об этом, не понимала, что чувствовала это. Но вдруг, откуда ни возьмись, появились эти слова – внушительные, пугающие, важные. Девушка проглатывает их и говорит: – Я буду скучать по тебе.

– Ты даже не представляешь, как буду скучать по тебе я, – отвечает Хьюго и притягивает ее к себе, чтобы обнять в последний раз.

Потом Мэй садится на заднее сиденье такси. Глаза щиплет от невыплаканных слез, а в руке она сжимает синюю пуговицу, которую Хьюго дал ей в качестве залога в Денвере. Они проезжают по мосту Бэй-Бридж[43] через залив, и сверкающая вода и густонаселенные холмы Сан-Франциско появляются так внезапно, что ей ничего так не хочется, как свернуться калачиком и заплакать. Но плакать еще нельзя.

Мэй садится в самолет почти ночью, чтобы рано утром приземлиться в Нью-Йорке. Она почти сразу же засыпает, измученная прошедшим днем, и просыпается через несколько часов, когда над Манхэттеном встает солнце и огненное зарево отражается в реках, омывающих остров[44]. Всего неделю назад она приехала сюда, чтобы встретиться с Хьюго, и сейчас невольно думает о том, как это все странно – ехать так долго и так далеко, через всю страну, а потом вернуться за одну ночь.

Родители встречают ее у зоны выдачи багажа. Стоит Мэй заметить их, как ее сердце радостно подпрыгивает. У них обоих необычно помятый вид; па небрит, а у папы красные, как будто помутневшие глаза. Может, это потому, что им пришлось вставать среди ночи, чтобы встретить ее, или, может, они вообще не спали. А может, это все горе и саднящая боль потери. Впрочем, какая разница. Главное, что они сейчас здесь и она тоже. Спустившись на эскалаторе, Мэй мчится в их раскрытые объятия, словно вернулась из очень долгого путешествия.

– Я ведь даже не успела попрощаться, – говорит она в такой родной твидовый пиджак папы, и они еще крепче обнимают ее. – Как бы мне хотелось…

Мэй не может закончить фразу – уж слишком многого ей хочется.

– Она просила передать это тебе, – говорит па и немного отстраняется, чтобы залезть в свой карман. Он достает оттуда маленький кусочек картона, который оказывается старым билетом из Нью-Йорка в Новый Орлеан.

И только теперь Мэй начинает плакать.

Хьюго

Хьюго сидит на заднем сиденье такси и сжимает в руке голубоватый камушек, который подобрал у вокзала. Он расстегивает молнию на рюкзаке и бросает его в один из кармашков, где уже лежат другие сокровища, которые он собирал по дороге. Это, конечно, не такая впечатляющая коллекция, как в том чикагском здании, но уже кое-что. А самое главное – для него она имеет очень большое значение.

Автомобиль везет Хьюго через город, и всю дорогу он не может избавиться от ощущения, что что-то не так. И дело даже не в том, что он скучает по Мэй – а он скучает, и так сильно, что это кажется безумием. Его гложет еще что-то. Это как ответ на вопрос, который вдруг вылетает из головы. Как легкое покалывание в затылке.

Его осеняет, когда он регистрируется в отеле, который чудом согласился изменить имя в бронировании. Пока портье проверяет, не пришла ли его кредитка, Хьюго барабанит пальцами по стойке регистрации и вдруг понимает, что ему следовало предложить Мэй поехать с ней в аэропорт. Он раскачивается на каблуках и стонет, потому что только идиот предложит ехать вместе в Нью-Йорк на похороны и даже не подумает про