Заметки из хижины "Великое в малом" - [43]

У понял то, что хотела сказать лиса.

Прошло несколько лет, и наступил день, когда лиса распрощалась с У и исчезла, а У покинул родные места и стал скитаться по свету.

(14.) Цзи Жу-ай из Цзяохэ и Чжан Вэнь-фу из Цинсяня были старыми начетчиками и имели учеников в Сянь. Как-то прогуливаясь при лунном свете, они оказались у заброшенного подворья. Все заросло кустарником, было темно, запущено, тихо...

Ощутив в сердце тревогу, Чжан предложил пуститься в обратный путь.

— В развалинах и у могил часто водятся бесы, — сказал он, — зачем нам здесь задерживаться?

Вдруг, откуда ни возьмись, появился какой-то старик, опирающийся на посох, и пригласил обоих присесть.

— Откуда бы в мире живых взяться бесам? — спросил он. — Разве вы не слыхали о рассуждениях Юань Чжаня[202]? Оба вы, достопочтенные, ученые-конфуцианцы, зачем же вы верите глупой болтовне буддистов о существовании нечисти!

И тут он стал объяснять им смысл учения братьев Чэн[203] и Чжу Си[204], приводить всяческие аргументы и доказательства, и все это в изысканных выражениях, плавно и красноречиво. Слушая его, оба начетчика согласно кивали головами, проникаясь истиной, содержащейся в учении сунских конфуцианцев. Угощаясь предложенным им вином, они даже забыли осведомиться об имени своего хозяина.

Но вот вдалеке послышался грохот проезжающих мимо больших телег и повозок[205], зазвенели колокольчики коров. Оправив одежду, старик поспешно поднялся и сказал:

— Покоящиеся под Желтыми источниками[206] люди обречены на вечное молчание. Если бы я не повел речей, отрицающих существование бесов, то не смог бы удержать вас здесь, почтеннейшие, и мне не довелось бы скоротать вече рок за беседой. Сейчас нам пора расстаться, и я почтительнейше прошу вас не сетовать на меня за шутку!

Мгновение — и старик исчез.

В этой местности ученых мужей было очень мало, только могила господина Дун Кун-жу находилась неподалеку. Может быть, это был его дух?

(15.) Студент Тан из Хэцзяни любил всякие шутки и розыгрыши. Еще и до сих пор местные жители передают рассказы о его проделках.

Был один учитель, который любил разглагольствовать о том, что бесов на свете не бывает. Как-то раз он сказал:

— Говорят, что Юань Чжаню повстречался бес, а было ли такое на самом деле? Может, это просто бредни буддистов?

Той же ночью Тан кинул мокрую землю в окно этого учителя и начал стучать в его дверь.

— Кто там? — дрожащим голосом спросил учитель.

Тан ответил:

— Я — врожденные способности сил Света и Тьмы[207].

Испугавшись так, что руки и ноги у него задрожали, учитель заставил двух своих младших братьев остаться с ним до рассвета. Измученный бессонной ночью, он не поднялся на следующий день с постели и на расспросы друзей, пришедших проведать его, только отвечал со стоном:

— Нечистая сила одолела.

Те понимали, что это проделки Тана, и от души веселились. Однако с этих пор нечистая сила расходилась вовсю: стала швыряться камнями, черепицей, дергать двери и окна, не пропуская ни одной ночи. Вначале думали, что это снова приходит Тан, но потом проследили, и оказалось, что это действительно бес. Справиться с ним не было никакой возможности, и учителю пришлось покинуть свой дом.

После первого пережитого им страха учитель устыдился[208], тут-то дух его совершенно ослаб, и нечисть, воспользовавшись этой слабостью, овладела учителем. Разве не в этом кроется секрет власти духов над человеком?

(16.) Некий цзюйжэнь[209] родом из Тяньцзиня гулял как-то с друзьями в предместье. Все это были люди молодые, ветреные. Заметив, что в тени деревьев верхом на осле едет молодая женщина, друзья воспользовались тем, что ее никто не сопровождает, и всей толпой увязались за ней следом, выкрикивая всякие шутки и оскорбительные словечки.

Женщина ни словом не отзывалась на их приставания и только нахлестывала своего ослика. Когда же двое или трое из этих молодцов забежали вперед, женщина неожиданно соскочила с осла и ласково заговорила с ними, словно радуясь этой встрече.

В это время подоспел и цзюйжэнь с остальными приятелями и узнал в ней свою жену. Но только жена его не ездила верхом и в тот день не была в предместье. В сомнении и гневе он подошел поближе и стал бранить женщину, а она по-прежнему весело смеялась. Тогда, охваченный яростью, он замахнулся, собираясь дать ей оплеуху, но она вдруг легко вскочила на спину осла, приняла другой облик и, указав хлыстом на цзюйжэня, сказала с упреком:

— Увидев чужую жену, начал оскорблять ее, а увидев свою, вон в какую ярость пришел. Книги древних мудрецов вы читали, но, видно, так и не поняли значения слова «прощать». Да разве выйдет из вас что-нибудь путное? — сказала и уехала.

А цзюйжэнь даже посерел весь, стоит как вкопанный и с места сдвинуться не может. Так он и не узнал, что это был за оборотень.

(17.) Тянь Бо-янь из Дэчжоу рассказывал:

«Губернатор Э, оказавшись в горах между провинциями Дянь и Цянь, увидел, как даосский монах, прижав к камню молодую красивую женщину, собирается вырезать у нее сердце. Красавица жалобно звала на помощь. Э галопом погнал своего скакуна и успел схватить даоса за руку. Красавица вскрикнула и, превратившись в пламя, улетела.