Заговор корсиканок - [40]

В ответ на оскорбления Базилия опрокинула на голову Жозе ночной горшок. Бандит, совсем обезумев от ярости, принялся палить наугад. Полицейские бросились в «малую Корсику». Добежав до первого дома, один из них крикнул:

– Именем закона приказываю прекратить стрельбу!

Но Бэроль был в таком бешенстве, что не мог прислушаться ни к чему, кроме собственного бреда. Он выпустил несколько пуль в сторону полицейских. Те ответили, и в маленьком спокойном квартале началось настоящее светопреставление.

– Сдавайтесь!

– Попробуй меня взять, если у тебя хватит пороху!

Жозе начал отступать в темноту, а его противники с бесконечными предосторожностями двинулись следом. Внезапно протрезвев от грохота выстрелов, Бэроль сообразил, что попал в очень скверный переплет и вряд ли выйдет из него живым. Он сунул револьвер в урну и хорошенько закопал. Продолжая отступать, он оказался в узком проходе и уже думал, что спасен, как вдруг замер, не веря собственным глазам.

Путь преграждал какой-то тип, похожий на выбравшуюся из саркофага мумию, а в руках он держал что-то вроде горна.

В первое мгновение Бэроль подумал, что грезит наяву.

– С дороги, старый бездельник! – наконец зарычал он.

– Тебе бы не следовало этого делать… – тихонько шепнул Амеде.

– Чего ж это мне не следовало делать, дурень?

– Убивать наших друзей…

– И что дальше?

– Я тебя убью.

Бэроль ошарашенно уставился на старика.

– Час от часу не легче! Посторонись, дед, я тороплюсь – легавые на хвосте!

– Это уже не важно.

Жозе поднял руку.

– Предупреждаю, дед: уйди, или я тебя стукну!

– Не успеешь…

– А вот поглядим!

– И глядеть нечего…

На долю секунды бандиту показалось, будто его разорвало пополам. Так он и умер, не успев оправиться от удивления. Мушкетон выстрелил с ужасающим грохотом, и полицейские сперва решили, что где-то рядом обвалился дом. Они бросились в проход и, споткнувшись о тело Бэроля, чуть не растянулись во весь рост. Один тут же достал фонарик, а второй опустился на колени возле трупа. Расстегнув пиджак, полицейский замер, пораженный представшим его глазам зрелищем.

Узнав о гибели Бэроля в «малой Корсике», комиссар Сервионе даже не стал бушевать.

– Остается подождать, пока они не ухлопают всех до последнего. Все равно мы ничего не в состоянии сделать, – только и сказал он.

– На сей раз, шеф, это не преднамеренное убийство, – заметил Кастелле. – В рапорте патрульных…

– Представьте себе, я тоже умею читать, Кастелле… Жозе сам нарвался. Вот только могу вам напомнить, если вы, паче чаяния, забыли, что нам платят вовсе не за то, чтобы подсчитывать очки в турнире двух враждующих банд!

– Вы хотите, чтобы я провел расследование на месте?

Сервионе пожал плечами:

– Зачем? Зачем вам в очередной раз соваться в это логово лгунов и лгуний? Человека убили на пятачке размером с носовой платок, а мы не можем выяснить не только кто убийца, но и какое оружие он пустил в ход! Нанесенная им смертельная рана, судя по всему, не поддастся экспертизе! Наиболее хладнокровные утверждают, что такую брешь мог пробить только миномет. А о мнении остальных представляю вам догадываться самостоятельно!

– Но, шеф, ведь это оружие должно быть в «малой Корсике»! Дайте мне ордер на обыск, и…

– …и вы ничегошеньки не найдете, старина. Сами понимаете, его уже наверняка кто-нибудь потихоньку вынес из квартиры и припрятал.

– Так, значит, мы не примем никаких мер?

– Нет, подождем.

Кто вовсе не собирался ждать, так это Фред Кабри. После смерти Бэроля он понял, что следующей жертвой неминуемо станет он сам. Конечно, при мысли о том, что придется оставить Ниццу и все еще сидевшую в тюрьме Анаис, сердце у Фреда немного щемило, но в конце концов собственная безопасность – самое главное, а она настоятельно требовала убраться на возможно большее расстояние от столицы Лазурного берега, да поживее. Вовсе не желая идти к Консегюдам, он решил ограничиться звонком и сообщить о своем решении по телефону. Трубку сняла супруга патрона.

– Алло, мадам Жозетт?

– Да, здравствуйте, Фред.

– Вы уже знаете, что случилось?

– Да… это ужасно.

– А главное – опасно для нас. Я сматываюсь.

– Вы нас бросаете, Фред?

– Я следующий в списке, так что, сами понимаете…

– Да, конечно…

– До свидания, мадам Жозетт… мое почтение патрону.

«Какому патрону? Чьему?» – думала Жозетт, идя в комнату, где сидел поникший и вдруг резко постаревший Консегюд.

– Звонил Фред.

– Чего он хотел?

– Попрощаться с нами.

– Попро…

– Фред удирает. Ему страшно.

– Вот как? А что, если и нам сделать то же самое?

Жена Консегюда пожала плечами.

– Мы уже не так молоды, чтобы опять все начинать с нуля, Гастон… – она окинула комнату взглядом: -…и потом, оставить все это? Нет! Слишком тяжело досталось! Сколько мы делали, на что шли, что терпели… Нет, я никуда не поеду, и уж коли подыхать – так лучше дома! – Немного помолчав, Жозетт уже мягче добавила: – Но ты, если хочешь, уезжай…

Консегюд покачал головой:

– Нет, мы с тобой – в одной упряжке и будем тянуть воз, пока сможем… а там…

– А там – уже неважно…

Юбер пока так ничего и не решил. Он еще спал после вчерашнего изнурительного дня, когда в спальню вбежала жена.

– Юбер! – крикнула она, встряхивая мужа. – Проснись, Юбер!