Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне - [17]

— Сладкая?

— Сладкая.

— Как уста твои?

— Ой, Егорша, ты о чём?

— Кто это к вам вчера приезжал?

— Так к мастеру Терентию, в монастырь, Мартын. Будут с Терентием колокольню возводить.

— Говорят, он сын Фёдора Коня, что в Москве Белый город строит?

— Гринька твой все выпытал? Что ещё говорят?

— А то, что ты ему приглянулась.

— Ой! Правда, что ли? А кто говорит? Опять твой братец?

— Да нет, Болдинка нашептала.

— Ты, Егорша, не выдумывай, чего попадя. Я сама об этом не знаю ничего.

— Когда узнаешь, поздно будет. Сосватают тебя.

— Я замуж за нелюбого не пойду.

— А кто тебе люб?

— Тимошка, зайчонок мой. А больше и нету никого.

— Так и нет?

— Так и нет.

— Ладно, пойду я, дел невпроворот.

— А ягоду?

— Что ягоду?

— Кто мне поможет собирать?

— Где это видано, чтобы мужик ягоды собирал? Дел у меня нет, что ли?

— А что же обещал?

— Привиделось тебе иль прислышалось.

— И про уста прислышалось?

— Про уста нет! — Егорша стеганул веткой папоротника по траве.

— Ах, про уста нет? А мне Болдинка нашептала, что тебе Ульяша люба.

— Ульяшка? Не, Ульяшка — не-е-е! Ледащая! Мне жонка работящая нужна, а она спит до обеда.

— Так тебе на Каурке жаницца надо.

— На какой такой Каурке?

— Да на нашей. Работящая — страсть! И просыпается рано! И не ледащая, все при ней: и круп, и стать, и грива — хоть косы плети! А уста! Как сено жует — всем устам уста!

— Ну, Нюшка, была б ты не девка, отвесил бы я тебе…

— Эка невидаль! Жаницца на Каурке не хочет! Переборчивый! Так неча наших девок поругивать! Стать ему не та! Ледащая! А сам то! Кудри вьются, как у девки красной.

— И что мне с ними? Голову остричь?

— Хочешь, подскажу, что делать?

— Ну? — нетерпеливо переспросил доверчивый Егор.

— В новолуние сметаной намажь да платком повяжи, а утром, на заре, в речке искупайся, только смотри, платок не сымай, пока до речки не дойдёшь.

— Эх, Нюшка, язык у тебя, как помело!

— Уста нравятся, а язык нет?

— Да вся ты мне люба — от косы до лапоточков. Идешь с коромыслом — глаз оторвать не могу, спать не могу, есть не могу.

— Ой, Егорша! Если бы не зайчонок мой, Тимошка, и я бы тебя полюбила, а так сердечко занято мое! — Нюша залилась своим смехом-колокольчиком и оставила огорошенного Егора у березы.

— Нюша! Ню-ша! Стой! Хватит шуток! Скажи!

Егор бросился следом, раздвигая руками колючие лапы елок. — Нюша! Да где ты?

— Крррррр, крррр! — откликнулся старый крук[66] на вековом дубе.

Смоленск, 2010 г.

— Тятя, я на каникулах к бабушке поеду.

— Правильное решение.

— Смотри, без меня тут не оженись. Приеду — а у нас мачеха новая по избе бродит, порядки наводит.

— Да хоть пол помоет. Пыль по углам клубится.

— Некогда мне, сам знаешь, реферат пишу. Шутка тебе? Про самого Федора Коня.

— Наслышан, чадо. Наслышан.

— Он, кстати, вполне мог быть нашим родственником. Фамилия его Петров.

— Так Конь — не фамилия?

— Кликуха.

— Кликуха! Реферат она пишет. Прозвище, прозвище. Есть нормальные слова, а не ваш этот мусор под названием «сленг».

— Вот ты, тятя, когда был в моем возрасте, ничего такого не говорил?

— Да были и у нас словечки. Родителей «шнурками» называли.

— И у нас профессиональное, язык тинэйджеров. Профессия наша так называется.

— Ага. Основная деятельность — тусоваться, клубиться и в интернете чатиться.

— О! Да ты сечешь, тятя!

— Главное, чтобы вы родной язык не забыли, пока в профессии своей совершенствуетесь. Был вчера «в контакте», увидел русский язык современный, вернее, то, что от него осталось.

— Не тужи, голубчик! Это так, вариации на тему. Там скорость — главное, а не витиеватость фраз. А что это ты «в контакте» делал?

— Чатился. Что я еще мог там делать? Но мне это ничем не грозит, а вот вы книжки читать скоро разучитесь. Кстати, надо у бабушки коробку с моими детскими фотографиями забрать, а фото оцифровать потом. И продукты, сама посмотри, что купить.

— Пирожок и горшочек маслица.

— Деньги с карточки сними, сколько надо, в разумных пределах, конечно.

— Сто рублей и ни в чем себе не отказывай. Отвезешь меня завтра к бабушке или автобус запрягать?

— У меня статья горит. Надо редактору сдавать, а там еще конь не валялся.

— Коня не трогать!

— Ой, прости. Я не того имел в виду.

— Так отвезешь?

— Ну, если туда и обратно — свезу.

— А приедешь? Заберешь через неделю?

— Заберу.

— Вот спасибо! Тогда ноутбук возьму. Я туда еду не просто, буду реферат писать. Да еды нормальной поем. Надоели полуфабрикаты. Хочу настоящих блинов — Нюша облизнулась. Или пельменей, только настоящих! Или вареников с картошкой, только настоящих!

— Не дразни. Что у нас на ужин?

— Блины. Или пельмени. Или вареники с картошкой.

— Понятно. Вот если бы не твоя антиреклама, мы бы так замечательно с тобой поужинали бы. А сейчас кусок в рот не полезет. Давай картошки сварим. Просто.

— Настоящей?

— Настоящей, в мундирах, да с огурцом соленым, бабушкиным.

— Настоящим?

— Ясное дело.

Болдино, 1590 г.

Тропка вилась меж березок к земляничной полянке. Помнит Нюша, как с мамкой и бабушкой да с соседями утекали[67] они когда-то в лес, прятались в землянке от ляхов. Мамка коровку их вела по тропке. Коровка тяжелая да мамка тяжелая. Нюшка санки катила с узелком. Тятя тогда в походе был, воевал с ляхами под Полоцком. Зима стояла лютая, завируха была, руки у Нюши от вервии саночной закоченели. Шли они за теткой Параскевой, мамкой Гришани и Егора. Мальцы тащили санки с пожитками. Егорша топал да оглядывался на Нюшу. Нюша, обвязанная большим платком, как колобок, катилась следом по протоптанной лаптями дорожке. Запнулась, упала в снег, да лицом прямо. Бабка вскрикнула, а Егорша поднял девчушку да посадил на свои санки, прямо на мешок с картохами. Так и доехали до нового жилища. Уж как они перезимовали тогда, одному Богу известно. Боялись ляхов, даже костер жгли с опаской. Корова от голода чуть не пала, кору обгрызла всю в округе, пришлось зарезать кормилицу. Так теленка не дождались. Мамка плакала, как будто чувствовала что-то. И братика не дождались, Ванюшку. Тятя сына ждал, воина, защитника. Назад возвращались без коровушки, да без мамки, да без тетки Параскевы. Сгорели они от лихоманки за три дня. Бабка с Нюшей, да Егорша с Гришкой вернулись домой в начале апреля. Чудом изба их уцелела да припасы, во дворе закопанные.