Татьяна Анатольевна Харитонова
ПРАВЫЙ
повесть
Куда подевался мальчик? Которым я был когда то?Скажите, долгая старость - награда или расплата?Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?Понимает ли море, то, что я говорю?О чем молодая листва поет весеннему бризу?Откуда является смерть - сверху, или же снизу?Кто там рыдает в ночи? Человек или птица?Как зовется звезда, которая тебе снится? Сколько листьев, чтоб выжить, платят зиме деревья? - Мне бы только, чтоб дети не погибали во чреве...
Пабло
Неруда
В
России, Украине, Белоруссии — 8 миллионов абортов в год.
Родился
он на чердаке, в небольшой комнатке
с
косой стеной и одним лишь окошком,
проделанным
в скате черепичной крыши.
Именно
в такой бедной обстановке
и
начал свою жизнь гений, которого
до
сих пор помнят и любят миллионы.
Милый мой
читатель. Не хочешь ли ты услышать историю? Вполне современную. Скорее женскую.
Хотя нет, мужчина, не откладывайте книгу! Мужчина! Это я к вам обращаюсь. Да, к
вам! Что вы испугались? Я бы не делила литературу по половому признаку. Что за
глупости? Женская проза. Мужская. Что в женской? Слезы, грозы, розы? А в
мужской? Пистолет, кордебалет? Простите, сейчас это по – другому называется.
Нет,
история для всех. Ведь ответственность перед Жизнью несут все одинаково. И за
то, что происходит в этой истории, отвечают все. И ты, мой милый читатель.
Итак, я
попробую тебя описать. Прости, что на ты. Просто мне кажется, что я тебя знаю
давно – давно, вижу, как ты пробегаешь глазами по этим строчкам, морщишься:
-Что еще за
прием? Заманить? Ну, уж нет! И читать не буду. Хотя нет, что за история?
- А история
о нас с вами. Просто выгляни в окно. Вот она, эта история. Хотя нет, все
началось лет десять назад, а может и четыреста. Все старо, как мир...
Ее
назвали Астра. Правда, имя это жило лишь на страничке свидетельства о рождении.
Астра Немеровская. Красиво. Если бы не отчество. Михайловна. Астра Михайловна.
Это сочетание притягивало Астру к земле, как толстая суровая нитка легкий
воздушный шарик, держала намертво и не давала взлететь. Может, поэтому, звали
ее просто Ася. Имя дала ей бабушка Соня – актриса.
Бабушка
свою юность провела в плену у Мельпомены, замуж так и не вышла, но родила
Любочку. Девочка не радовала. Ну, во – первых, отец ребенка оказался героем не
ее пьесы, а Любочка была его копией, только в женском варианте. Отец - высокий,
худой, как велосипед, с выпуклыми, голубыми глазами. Любочка - такой же
велосипедик, только детский. Сначала трехколесный, маленький, когда только
училась ходить. Смешно растопыривала ручонки в поисках равновесия, мчалась на
всех парах, переливаясь блестящим звоночком смеха. Подрастая, превращалась в
тоненькую высокую девушку, полную противоположность полненькой невысокой
Сонечки. И выпуклые голубые глаза, с интересом взирающие на Сонины неуклюжие
попытки играть роль мамочки. Играла, правда, редко. Любочка росла с Сониной
мамой, Людмилой Петровной – женщиной абсолютно далекой от театра - бухгалтером
детского сада. Бабушка занималась воспитанием внучки профессионально, по всем
правилам. Девочка не переживала, что растет без отца. Пусть папы приходят за
детьми вечером, а ей, Любочке, не очень то и надо. Зато она может бегать к
бабушке в кабинет, если воспитательница отпустит, посчитать на калькуляторе,
чтобы бабушка скорее составила свои бумажки. А вечером идти с ней домой, пока
мама в театре, помогать бабушке с ужином.. Бабушка разрешала Любочке все на
свете: и картошку чистить, и тесто для блинов размешивать. Бабушка обращалась с
ней, как с большой. А мама вечно считала маленькой. Папу она не знала. По
маминым разговорам она поняла, что он когда-то «обещал золотые горы». Что такое
золотые горы, Любочка не понимала. Но точно знала, что это очень красиво. Она
иногда зажмуривала глаза и пыталась представить, как они блестят и
переливаются. Получалась плохо. Тогда она представляла мамины сережки, только
очень много, целую гору. На горах-сережках не хватало блестящих камней –
самоцветов из сказки про малахитовую шкатулку, и она решила спросить об этом у
Сонечки.
-Мама,
а самоцветы в золотых горах бывают? Та удивленно вскинула левую бровь, не
понимая.
-Что
ты такое говоришь? Какие самоцветы?
-Ну,
на тех золотых горах, которые тебе обещал подарить папа?
-Нечего
развешивать уши и подслушивать чужие разговоры.
-Это
не чужие, раз про моего папу. Будешь ругаться, я к нему уеду, и золотые горы он
подарит мне, а не тебе. И самоцветы!
-
Нет, детка. Не подарит. Ничего папа никому не подарит. И вообще, нет у тебя
папы.
-Разве
так бывает? Вот у Леси целых два, папа Андрей, и Леша. Так бывает. А чтобы
совсем не было?
-Бывает,
детка. У тебя мама и бабушка.
-Бабушка
заместо папы?
-Что
за заместо? Вместо!
-Ну,
вместо. Бабушка вместо папы? А почему у Сашки есть папа, и бабушка у него тоже
есть. Значит не заместо… вместо.
-Папа
твой уехал далеко – далеко, он работает.
-Люба,
иди в свою комнату, принеси мне свои колготки, вчера палец вылез любопытный.
Любочка
неохотно отправилась в комнату. Прогнали, ну и ладно, она все равно знала про
папу. И то, что папа уехал на север за деньгами да там и остался. И то, что он
заблудился в тундре. Так сказала бабушка соседке тете Кате. Что такое тундра,
она пока не представляла. Ей было очень его жалко. Хотелось поехать и помочь
ему выбраться из тундры. Она решила, что вырастет, и обязательно туда поедет
спасать своего отца. Мама точно ехать не собиралась. Любочка приложила ухо к
двери, может, что скажут про папу еще, то, чего она не знала.
