Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы - [17]

— Условия соблюдены, — сказал он, — Искренне надеюсь, оно того стоит.

Я скосила глаза на присутствующих, но, кроме меня, превращение прекрасного принца в изредка появляющегося на парах парня из класса четыре никого особенно не удивило. Лис вон вообще статуей замерла, даже головы не повернув; ну, оно и понятно, её в первейшие сторонники Императорской власти ну никак не записать. А Мер, тот и вовсе выглядел так, будто созерцает интереснейшее представление и ему крайне весело. У, стукнуть бы эту эльфийскую рожу… всё из-за него!

— Значит, решено, — сказал профессор Бал и, без перехода, — Дени, девочка, ты неплохо себя показала, но совершила несколько грубейших промахов — я огорчён, право. Хочешь назвать свои ошибки?

Чего я действительно хотела, так это пойти домой, поиграть с Филей, пожаловаться Чуче и уснуть. Профессора, однако, надо знать: он хоть и не кричит, но в жизни не слезет, пока все свои промахи не вспомнишь и назвать не изволишь. А потом, как пить дать, ещё и за книги посадит — пробелы в знаниях заполнять.

От немедленного разбора спасла Ана: принесла отвар её собственного приготовления да пирожки, позвала нас к столу и принялась мирно щебетать. Теперь, когда и принц, и Мер были одобрены профессором, они стали вроде как нашими, своими, потому атмосфера хоть и была чуть напряженной, но без перегибов. Принц, правда, таращился на нас, будто в музей попал; особенно пристальный взгляд Лис и её куколке достался. Я бы задымилась под таким, но её такой ерундой не проймёшь — даже головы не подняла. Так что Дану пришлось обращать внимание на мишени более лёгкие.

— Минутку, — сказало вдруг высочество, приглядевшись к Ане, — А ты в каком классе учишься? Я не помню твоего лица, хотя по сей день полагал, что знаю всех в Академии.

— Да в том же, что и вы, — лукаво улыбнулась она, — С недавних пор.

Она щелкнула пальчиками, и её облик сменился: броская, чуть вульгарная красота уроженки Южных Гор сменилась анемичным тонкокостным обликом Аниного парадного костюма — Марисоль. Взгляд принца стал одновременно изумленным и цепким.

— Магия иллюзий высшего порядка…. не думал, что она здесь подвластна кому-то, кроме меня.

— Возможно, вы удивитесь, но у вас нет монополии на знания, — не смог смолчать Сан, который очень болезненно относился к этому вопросу. Неудивительно — довольно сложно быть одновременно могущественным колдуном и сыном чистильщика отхожих мест; такие вещи, хочешь или нет, заставляют особенно рьяно бороться за равноправие.

— Но зачем нужна эта маска? Вы же на самом деле… — тут высочество запнулся, явно не желая говорить "красивей". Ана закатила глаза.

— О, сама знаю — полная безвкусица, но что поделать, тут же речь не о роже как таковой. Просто, знаете ли, Марисоль — это идеальное попадание в хотелки нашего почтенного ректора: она выглядит, как типичная жертва, в меру умна и в меру глупа, девственница, боится его и проявляет мазохистские наклонности. Для людей его типа — чистой воды торт. Не думаете же вы, что меня просто так в группу один перевели?

— Вас могли бы попасть туда за могущество и характер…

— И тут же стать мишенью для потомственных колдунишек и, главное, их родителей, почуявших возможного конкурента для их чад? Зачем мне такое счастье-то?

В глазах прекрасного (точнее, симпатичного; не важно, не о том думаю!) зажглось восхищение вперемешку со странным сомнением. Он внимательно оглядел присутствующих, словно вдруг начал по-новому понимать нас. А, может, и впрямь начал?

— А что потом? — вдруг спросил Мер; остроухий выглядел одновременно смущённым и огорчённым, будто услышанное ему претило. — Когда он узнает, кто вы на самом деле?

— А он и не узнает, — весело сверкнула глазками Ана, — На последнем курсе между ним и Марисоль, наконец, все состоится; она перестанет быть для него загадкой, начнёт бегать за ним, надоедать капризами и хотелками, превратится из неземного видения в реальную женщину. Так и выйдет, что он бросит её, несчастную, как раз перед выпуском.

— И вы не думаете, что он, возможно, любит вас?

Я сдавленно фыркнула — полукровка, как всегда, в своём репертуаре. Остальные присутствующие тоже развеселились, даже принц, потому что наш ректор и любовь — да ладно! Только Ана посмотрела на Мера в ответ серьёзно.

— Нет, — сказала она, — Как бы он любил того, кого вообще не знает? В этом прелесть чар обольщения вроде тех, которыми пользуемся мы с его высочеством: они показывают лишь то, что объект хочет видеть. А это так легко — полюбить свою фантазию… Куда легче, чем живого человека.

— И вам не кажется это, не знаю, подлостью? — гнул эльфик свою прямую линию.

— Нет, — улыбнулась Ана, — Ещё чаю?

— Спасибо, не стоит, — покачал головой полукровка, а я подумала — ой, не помешает остроухому ещё одна мозгопрочистительная беседа! И в этот раз подобрать надобно подходящий вантуз, потому что я не позволю презирать моих дру… союзников. Коль уж решил посмотреть на наш мир, то нечего воротить нос — принимай нас такими, какие мы есть! Потому что не без причин мы такие — каждый из нас.

— Держи, — вдруг буркнул Сан, протягивая мне исчерченный знаками листок, — Тебя в любом случае ещё участвовать в показательных боях заставят, и слабой теперь не притворишься, так что пригодится.