Язык птиц - [19]

Шрифт
Интервал

Будто солнце завесою темной закроет.
Темный мир ее кос — словно стоны влюбленных,
Чадный дым их сердец, жаром страсти спаленных.
А бровей-полумесяцев тонкий изгиб!
Тут и толпы влюбленных смутиться могли б!
А под сводом бровей — взор, грозящий бедою, —
Ведь и своды чертога там смотрят с враждою!
А ресницы у глаз — что войска: ряд за рядом,
Все мятежной толпою готовы к осадам.
1115 Под очами — по крошечной родинке. Да!
Это точка под буквою в слове «беда»![115]
Эти точки — под оком, и в точках — уста,
У единой беды точек — словно у ста!
А уста — как тайник, тайны страсти таящий
Под незримой завесою, к тайнам манящей.
Те уста исцелят даже тяжкий недуг,
В них дыханьем Исы вдохновлен каждый звук.
Их рубины исток вдохновениям дали,
Для ослабших они исцелением стали.
1120 Ямки щек! Там сто тысяч невольников скрыто —
Ханаанских Юсуфов столикая свита! [116]
А кудрей своих кольца арканом метнет,—
И без счета в извивах их гибнет народ.
Буквой «нун» точка ямки в округлом окладе,
Словно рябь пузырьков на мерцающей глади.[117]
Стан трепещущий —• с веткою схож молодою,
Ну а поступь — с журчащей живою водою.
А глаза и уста, как на диво, — в разлад:
Убивают одни, а другие живят.
1125 А наряд ее — словно бы роз изобилье:
Сотни тысяч сердец повергает в бессилье.
А на платье — накидка, пестра и нарядна, —
Потрудились тут френги-умельцы изрядно! [118]
Хоть и насмерть сражает тот пестрый наряд,
Благовонье его — оживляет стократ.
Гнев безбожных очей ее в лютости ярой
Правоверным грозит неминучею карой.
Ее косы — зуннары: поддавшись их чарам,
Правоверный погрязнет в безверии яром!
1130 Прямо в душу краса ее льется волной,
Как холодная влага, испитая в зной.
Свет красы ее губит вселенную жаром,
Пламя уст ее жжет душу тленную жаром.
Здесь разумные станут огню поклоняться
И святые на святость свою покусятся!
Эта дочь христиан — небывалой красы —
В блеске солнца предстала, как чадо Исы.
Сердце шейха, как молнией, искрой пронзилось,
И душа его в море огня погрузилась.
1135 Но себя охранил он, к прощенью взывая,
«Бог велик!» — под молитвенной сенью взывая.
Приоткрыла красавица пламень лица
И сожгла всю молитву его до конца.
Стал на землю он падать, ослабший и хворый, •
Но обители тела стал посох опорой. .
Прислонился спиной он к высокой ограде,
Изумление чудом застыло во взгляде.
Но и телу и посоху был свой предел,
Обессилев вконец, он на землю осел.
1140 Вдруг безгрешную душу согрело любовью,
Кровь вступила, исполнилось тело любовью.
Мощь и немощь терзали и душу и тело,
В изумленье застыли друзья онемело.
Друг на друга они удивленно глядят
И разводят руками, потупивши взгляд.
Все до ночи в великом смятении были,
Да и горем убиты не менее были.
Ночь покрыла весь свет темнотою обложной,
Словно темень безверия — замок безбожный.
1145 Мрак за теменью пал, и слепой и немой,
И пришельцев окутало черною тьмой.
И остались пришельцы в земле нечестивых,
Не земля — горы бед там зияют в извивах.
И для шейха настал день великой печали, —
Люди ночи столь темной вовек не видали.
Небо скрылось под пологом бедствий и мук,
Словно гвозди на нем — точки-звезды вокруг.
. Слезы неба текли, едким дымом пролиты,
Чадным облаком, в выси гонимым, пролиты.
1150 И тогда небеса без движенья застыли,
Словно горы — в могучей и скованной силе.
Небо пленникам бедствий страду принесло,
И большую, как горы, беду принесло.
И сокрылась вселенная в гибельных кручах,
Пали вниз миллионы каменьев горючих.
Очи неба слезинками звезды роняли,
Словно плача о шейхе в жестокой печали.
Этот плач — поминанье о людях земных,
Темень черных одежд — это траур о них.
1155 Шейх повержен, и попран, и сломлен бедою,
Изнемог он, измученный долей худою.
Гнетом страсти давим, в униженье убогом
На земле он лежал перед мрачным чертогом.
Страсть сожгла ему душу и тело огнем,
Вера в бога в неверье горела огнем.
В море слез он тонул, в муках жажды тяжелых:
Пламень сердца из уст вырывался, как всполох.
Страсть любви ему все пеленою затмила,
Мраком ночи ему все земное затмило.
1160 Сто негаданных бедствий послал ему рок,
И несчастный сквозь слезы рыданий изрек:
«Что ни миг, то несчастье и новая кара,
И за что мне, о небо, суровая кара?
Ты сгубило покой мой и страстью смутило,
Сотня огненных бедствий меня поглотила.
Светом солнца сначала ты грело мой взор,
А потом плен и мрак мне послало в позор.
Да и только ли мрак овладел небесами?
Самый лик естества измарало ты в сраме.
1165 Ад сокрыл всю вселенную клубами дыма,
Пламя ада — души моей жаром палимо.
О аллах! Это что за ненастная ночь?
Где бывала такая несчастная ночь?
Я изведал немало несчастий ночами,
Но не видел таких я напастей ночами.
То не ночь — это сумрак, извергнутый адом,
Или — стоны небес мир окутали чадом.
Да не ведает ночь эту боле никто,
Да не знает подобной неволи никто.
1170 Начинать ли про муку ночную рассказы,
Иль о днях моих бедствий начну я рассказы, —
Чувства в теле, желанья, рассудок и разум
За завесою страсти сокроются разом!
Всех желаний, что жгли меня ранее, нет,
Только в муках любви им скончания нет!
Я и сил не найду в моем немощном теле,
Чтобы эти рыданья они претерпели.
Голове моей как притерпеться к ударам,
Не поддаться каменьям печали и карам?
1175 Где глаза —лунный лик созерцать без конца,

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.


Федра

Трагедия, сюжет которой заимствован Расиным у Еврипида. Трагедия, первоначально носившая заглавие «Федра и Ипполит», была впервые представлена в Бургундском отеле 1 января 1677 г. Шедевр Расина окончательно утвердил свои права на парижской сцене. Тогда же вышло и первое издание пьесы. Заглавие «Федра» появилось лишь в собрании трагедий Расина в 1687 г.


Анналы

Великий труд древнеримского историка Корнелия Тацита «Анналы» был написан позднее, чем его знаменитая «История» - однако посвящен более раннему периоду жизни Римской империи – эпохе правления династии Юлиев – Клавдиев. Под пером Тацита словно бы оживает Рим весьма неоднозначного времени – периода царствования Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Читатель получает возможность взглянуть на портрет этих людей (и равно на «портрет» созданного ими государства) во всей полноте и объективности исторической правды.


Письма к жене

Письма А. С. Пушкина к жене — драгоценная часть его литературно-художественного наследия, человеческие документы, соотносимые с его художественной прозой. Впервые большая их часть была опубликована (с купюрами) И. С. Тургеневым в журнале «Вестник Европы» за 1878 г. (№ 1 и 3). Часть писем (13), хранившихся в парижском архиве С. Лифаря, он выпустил фототипически (Гофман М. Л., Лифарь С. Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой: Юбилейное издание, 1837—1937. Париж, 1935). В настоящей книге письма печатаются по изданию: Пушкин А.С.


Полинька Сакс

Юная жена важного петербургского чиновника сама не заметила, как увлеклась блестящим офицером. Влюбленные были так неосторожны, что позволили мужу разгадать тайну их сердец…В высшем свете Российской империи 1847 года любовный треугольник не имеет выхода?