Выстрелы в Сараево - [101]

Следует учесть, что Австро-Венгрия перед Великой войной была обширной империей, насчитывавшей почти 53 миллиона жителей. Демографический состав был следующим: славяне — 23,5 миллиона, немцы — 12, венгры — 10, румыны — 3, прочие народности — 2,5. Таким образом, славяне составляли почти половину населения (45 проц.), но в большинстве своем они не были надежной опорой трона. В Сербии укреплялось мнение, что ее северный сосед— это колосс на глиняных ногах.

II. О ЧЕМ СУДАЧАТ ИСТОРИКИ

Оба свидетельства — и польского мемуариста, и барона Таубе— это еще одно лыко в строку, еще одно подтверждение того, что фитиль войны подпаливался с разных сторон. Драгослав Любибратич в известной работе «Млада Босна» и Сараевский атентат» видит ситуацию таким образом:

Но, похоже, не подлежит сомнению, вопреки отрицанию Аписа, что Артамонов знал о подготовке покушения. Во время отсутствия его заменял капитан Верховский, относительно которого в статье в «Berliner Monatshefte» Артамонов указывает, что тот прибыл в Белград ради написания военной «штудии» о балканской войне, а в молодости был склонен к социалистическим взглядам. Польский писатель Трудер-Буржински, который был членом Археологического института в Петрограде, пишет следующее: «Покушение было подготовлено при поддержке русского военного атташе в Белграде. Капитан Верховский, который был помощником военного атташе (Артамонова), а позднее военным министром в правительстве Керенского, — молодой человек, которого я очень хорошо знал многие годы, как и всю его семью, — совершенно искренне рассказал мне правду о возникновении, подготовке и осуществлении заговора»[417].

Американский историк Д. Маккензи, идя по стопам Д. Любибратича, но, как и Ю. Писарев, на каждом шагу путаясь в именах и фактах, не преминул заметить:

Вопреки отрицанию Аписа, Артамонов определенно что-то знал о подготовке покушения. Пока Артамонов был на отдыхе, его заменял Александр Верховский, позднее военный министр Временного правительства. Трайдар-Баржиньски из Института археологии в Петрограде указывает:

«То (сараевское) покушение подготовлено при поддержке исполняющего обязанности военного атташе русского посольства в Белграде капитана Верховского… юноши, которого я знал многие годы… и который мне искренне рассказал настоящую правду о возникновении, подготовке и осуществлении заговора»[418].

Историк Анатолий Иванов (Скуратов), со ссылкой на тот же источник, приписывает Верховскому менее значимую, ко вовсе малоприглядную роль — доносчика на Артамонова: Заместителем Артамонова был А. И. Верховский, будущий военный министр Керенского, а потом красный генерал. Знакомый Верховского, археолог Тридвар-Буржинский, издал за границей мемуары, согласно которым Верховский говорил, будто покушение организовал Артамонов. Но Верховский мог просто в порядке прислужничества к новому режиму поддакивать официальной версии. Доживи он до других времен, он столь же яро опровергал бы ее, как и Полетика. В сараевском вопросе школа Покровского[419] шла на прямые фальсификации. Например, утверждалось, будто полковник Димитриевич разоблачил роль русских военных агентов в этом деле. В действительности Апис рассказал в рапорте от 10 апреля 1917 года о совместной работе с Артамоновым по организации шпионской сети в Австро-Венгрии, но специально оговорил, что о покушении Артамонов не знал[420].

Евгений Павлов, директор исследовательского фонда «Национальный разведывательный центр», почти слово в слово переписал эти рассуждения, но почему-то под своим именем. Скомпилировал он у Иванова (Скуратова) и фразу о прислужничестве Верховского, но чуть ее видоизменив:

Не исключено, что если Верховский и говорил об этом, то в порядке «прогибания» перед новыми властями[421].

Такие предположения смахивают на досужие домыслы, потому что эмигрант Тривдар-Буржински наверняка не имел никакого отношения к «новым властям» (большевикам) и прислуживаться к нему у Верховского не было никаких оснований, а, кроме того, говорить по душам они могли, пожалуй, только до 1917 года.

Советский академик Ю. Писарев больше слыл, чем был видным специалистом по младобоснийским делам. Тем не менее дадим и ему слово:

Остановимся еще на одной версии, которая имела хождение в исторической литературе — о связях Временного правительства с сербской тайной организацией «Черная рука».

Впервые эту версию выдвинули два публициста, находившихся в России во время Февральской революции и имевших в ту пору контакты с правительством Керенского — Терещенко, но позже уехавших во Францию. Это были сын известного народовольца Николая Кибальчича эсер Сергей Кибальчич, выступавший под литературным псевдонимом Виктор Серж, и бывший член Петроградского археологического общества поляк Леон Тридвар-Буржински.

В 1925 году С. Кибальчич опубликовал в журнале «Кларте» статью, в которой утверждал, что будто бы с организацией «Черная рука» был связан военный министр Временного правительства генерал А. И. Верховский, под влиянием которого министр иностранных дел М. И. Терещенко пытался оказать давление на сербское правительство и смягчить смертный приговор Салоникского военного суда в отношении Димитриевича и других членов «Черной руки».