Высокий, тёмный и голодный - [36]

— Люк, когда ты успел присоединиться?

— Я воспользовался другим телефоном, когда ты оставил Кейт на удержании вызова. Это же и моя свадьба тоже, — объяснил он. — И нечего менять тему. Как это было?

— Что было?

— Поцелуй.

— Я… — Бастьен замолчал, путаясь в словах. Поцелуй был великолепным. Страстным и сладким. Он хотел еще одного, но не собирался им об этом рассказывать. Он был спасен от необходимости выкручиваться из ситуации вмешательством Роберто.

— Гм. Может, мы вернемся к главной теме, — голос флориста звучал довольно напыщенно, из него исчезла плаксивость и драматичность.

— Ах, да, Роберто… Конечно, — вздохнула Кейт. — Я думаю, твоя идея самая лучшая. У тебя есть адрес Бастьена?

— А зачем ему мой адрес? — тревожно спросил Бастьен. Что же он пропустил, пока мечтал о поцелуе?

— Чтобы он смог прислать тебе кое-какие цветочные композиции. Ты сфотографируешь их цифровым фотоаппаратом и пришлешь нам по электронке,[46] - сказал Люцерн. — Ты ведь не слушал? Наверное, мечтал о Терри.

— Мне больше нравилось, когда мычание было твоим единственным средством общения, — сурово произнес Бастьен. Он был удивлен, услышав смех своего старшего брата.

— Очень хорошо, — вставил Роберто, говоря, как чопорная старуха. — Да, я записал адрес. Я займусь этим прямо сейчас. Их доставят мистеру Аржено утром. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, как можно скорее определитесь с выбором, чтобы мы могли быть уверены, что сделаем все как надо и вовремя.

— Да, Роберто. Я обещаю, — заверила его Кейт. — Или я, или Люцерн каждый час будем проверять, пришли ли фотографии на электронный ящик. Мы сразу же решим, что нам больше нравится.

— Хорошо, хорошо.

Перед тем, как попрощаться и повесить трубку, Роберто понадобилась минута, чтобы еще раз поплакаться из-за случившейся ужасной трагедии.

— Итак, — пробормотала Кейт, как только он отключился.

— Да, братец, — осведомился Люцерн.

— Будьте уверены, я отправлю вам фотографии, как только прибудут эти композиции, — быстро сказал Бастьен. — А сейчас мне лучше пойти, если я хочу вовремя успеть собраться, чтобы отвести Терри в театр.

Он повесил трубку до того, как Люцерн или Кейт успели что-либо возразить, и улыбнулся тому, что ему удалось избежать допроса.

Тихо насвистывая, Бастьен встал и подошел к барной стойке, находящейся в углу комнаты. За ней стояли два холодильника: один — общего пользования, а второй, что поменьше, открывался только ключом. Открыв маленький холодильник и достав пакет с кровью, он снова замкнул его, затем, направляясь в другую часть кабинета, открыл рот, выпустил клыки и впился в пакет зубами.

Впитывая кровь, Бастьен проверил все сообщения на столе. Ни одно из них не было срочным, а это означало, или на него работали чертовски хорошие специалисты, которые могли позаботиться о проблемах самостоятельно, или он стал более безразличным, чем раньше.

«Возможно, это к лучшему», — подумал Бастьен, как только бросил пустой пакет в мусорную корзину под столом и вышел из кабинета. Он пожелал доброй ночи Мередит, которая собирала вещи, чтобы уйти, затем подошел к дверям лифта, ведущего в пентхаус.

Бастьен размышлял о предстоящем вечере, пока ехал наверх. У него оставалось около часа, чтобы собраться, а это уйма времени. Он заказал столик в милом ресторанчике недалеко от театра и надеялся, что Терри понравится итальянская кухня, потому что вспомнил, что та всегда была его самой любимой… тогда, много лет назад, когда он еще с удовольствием ел.

Как только открылись двери лифта, он начал ломать голову над тем, стоит ли взять такси до театра или поехать на своей машине. Бастьен подумал, что такси будет наилучшим вариантом, так как ему не хотелось беспокоиться по поводу парковки.

— Тебе положить сыр в салат? — спросила Терри, как только закончила нарезать сельдерей. Она решила, что салат — самый разумный выбор, чтобы перекусить. Здоровая, быстрая, достаточно легкая пища, чтобы успеть проголодаться к ужину после пьесы. К тому же, она уж точно не переест.

— Как хочешь, — таковым был ответ Винсента.

Он, прислонившись спиной к столешнице, стоял в расслабленной позе, скрестив руки на груди, а ноги в лодыжках, и смотрел, как девушка готовит. Они по-дружески беседовали. Винсент, казалось, хотел знать, куда они с Бастьеном ходили и понравилось ли ей. Терри с энтузиазмом рассказывала о том, что видела, какой Бастьен добрый и забавный, и как он старался сделать все наилучшим образом. Потом она услышала себя и поняла, что изливала свои чувства. И выглядела жалко. Как влюбленная женщина.

Терри быстро оборвала себя, спросила что-то о сыре и сменила тему.

— Я не видел Бастьена таким уже очень, очень давно.

Заявление Винсента вызвало у Терри любопытство:

— Каким таким?

— Счастливым.

Терри ощутила всплеск волнения и надежды, но быстро подавила его. Наклонив голову, она обратила все свое внимание на то, чем занималась.

— Да?..

— Тогда мы были совсем молодыми. Если сравнивать с настоящим, то практически мальчишками. — Терри уловила иронию в его голосе, которую не поняла, но забыла об этом, когда он добавил: — Он был влюблен.

Эти слова странно повлияли на Терри. Сначала известие ошеломило ее, а потом она почувствовала приступ боли в непосредственной близости от сердца. «Глупо все это», — подумала она, побледнев. Мужчина вряд ли мог достигнуть возраста Бастьена и ни разу не влюбиться. Терри еще не спрашивала, но предполагала, что они были одногодками, или Бастьен был чуть старше. Кроме того, она не «любила» его, уверяла себя девушка, поэтому не имела никакого права чувствовать что-то подобное по отношению к его бывшим пассиям.