Сто тридцать семь дней. Девятнадцать с половиной недель. Чуть больше четырех месяцев.
— Тебе осталось вытерпеть совсем немного, Кармен, — проговорила я вслух и вытерла слезу со своей щеки. Для некоторых школа, вернее академия — это лучшее время в жизни. Первый поцелуй, первая любовь, самая крепкая дружба, приключения — всё это происходит, пока ты учишься. Но для меня это совсем иное: никаких отношений, никакой любви, никаких приключений, только одна сплошная учеба и насмешки со стороны своих сверстников, из-за того, что я не королевских кровей. Да, да, всего лишь из-за этого, но для других это очень важно. Важен твой социальный статус, годовой доход твоих родителей или хотя бы просто родственников, важна твоя родословная и конечно же то, как ты одеваешься. Человек не выбирает под какой звездой ему родиться, если бы у меня был такой шанс, то я бы изменила абсолютно всё в своей жизни. Начиная с внешности, которая никогда мне не нравилась и заканчивая своими родителями, которых я вижу только на Рождество, и то папу, потому что мама ушла. Как там говорят? Ушла за сигаретами и не вернулась, так вот это про неё. Поэтому живу я с бабулей, точнее пять месяцев назад жила с ней, а сейчас — в Королевской академии, как вы уже поняли. Приняли меня в неё только из-за того, что у меня есть одна некоторая, редкая особенность. Наша академия не совсем обычная, она… как бы это сказать… волшебная, магическая, но не такая, как показывают в фильмах, сериалах. Если думаете, что в этой академии учат, как управлять волшебной метлой или палочкой, стихией вода или огня, то ошибаетесь, здесь такого нет и никогда не будет. Здесь нет вампиров, оборотней, магов и так далее. Некоторые люди рождаются со способностями, например, одни могут видеть будущее через сны, другие — читать мысли, третьи — воздействовать на человека, на его эмоции, менять их в нужное им русло, а есть такие, как я, у которых, как бы банально это не звучит, волшебная кровь, то есть исцеляющая. Как раз из-за такой вот способности меня и приняли туда, куда я и не надеялась попасть. Почему приняли? Потому что таких, как я осталось, наверно, только с десяток во всем мире и всё это из-за того, что кровь наша может исцелить любого, но с одним нюансом. Если кто-то попробует такую кровь, как у меня, то остановиться уже не сможет, он… не выпьет её всю, но… выпьет достаточно, чтобы я умерла. Получается одна жизнь взамен другой. Так что для меня это не дар, а скорее проклятье. Меня берегут, так сказать, на крайний случай, например, если нашему главному ректору или ещё какой-нибудь такой же высокой шишки будет угрожать смерть, то воспользуются мной. Естественно, не против моей воли, а по добровольному согласию, которое я так успешно подписала, когда меня зачислили в эту академию. Но риск есть всегда, так что не жалею, мне осталось совсем немного здесь продержаться и я свободна, передо мной откроются почти все двери, я смогу работать, где захочу. Уже пять месяцев продержалась, так что я не позволю насмешкам со стороны своих якобы друзей испортить мне мои планы. Я это вытерплю. Всё вытерплю. — Ты молодчина, Кармен, — слегка улыбнувшись своему отражению в зеркале, сказала я и сделала глубокий вдох.
— Уже говоришь сама с собой? — в женский туалет вошла та, которую я не могу видеть и терпеть. — Попахивает болезнью… Шизофреничка, хренова, — как и всегда, сделала мне комплимент Селеста. Она подошла со своей свитой, двумя подружками, как раз таких, которых и показывают в фильмах, которые всячески стараются походить на своего кумира, то есть на неё.
— Кто бы это говорил, — отозвалась я. Селеста чуть выше меня ростом и чуть полнее. Я, как ходячая смерть, слишком бледная, с черными волосами, от чего моя кожа выглядит ещё более бледнее, темно-серыми глазами, заостренными, не крупными чертами лица. Селеста моя совершенная противоположность: блондинка, зеленые глаза, крупные черты лица. Правда, у неё каре, а у меня волосы достают до лопаток. И одевается она не так, как я. Академия почти ничем не отличается от обычной школы, колледжа или университета, здесь не носят мантии или что-то там обычно ещё пишут в книгах и показывают в фильмах. Здесь также нет единой формы для всех. Всё одеваются, как посчитают нужным, то есть, то как одеваются все восемнадцатилетние подростки, только не через чур вызывающе, конечно. Например, Селеста и две её лучшие подружки: Скарлетт и Роуз, всегда надевают коротенькие юбки, обтягивающие кофточки и каблуки… как у них только ноги не устают целый день ходить в них? Я же почти всегда выбираю джинсы, кеды и свободную кофту, ну или, когда жарко, футболку.
— Ой, она что-то сказала, девочки, — ухмыльнувшись, сказала Селеста, — оказывается, эта шизофреничка умеет говорить…
— Ну, хоть что-то она умеет, — поддержала её своим писклявым голосом Роуз. Я не стала больше их слушать, а просто прошла мимо и вышла из туалета.
— Ну, и вали, — это уже донеслось мне в след от Скарлетт. И что я им такого сделала? Всё из-за того, что у меня нет денег на дорогие шмотки и машины.
— Сто тридцать семь дней, — повторила я вслух, — сто тридцать семь, — и в кого-то случайно врезалась, когда стала обходить открывшуюся дверь, удачно так обошла…
