Введение в гражданскую войну - [21]

60 Объём полномочий имперской полиции, Биовласти, безграничен, потому что то, что она должна ограничивать, пресекать, относится не к наличествующему здесь и сейчас, а к возможностям. Самоуправство тут называется превентивными мерами, а риск – той самой возможностью, которая всюду действует как возможность, что оправдывает любые вмешательства Империи.

примечание α: У Империи внутренний враг. Имя ему – событие. Это всё, что может случиться и повредить матрицу норм и механизмов. Следовательно, враг присутствует везде, в виде риска. И единственное по сей день признанное основание для имперских вмешательств против Воображаемой партии, это забота: «Посмотрите, как мы готовы вас защищать, ведь поскольку происходит нечто чрезвычайное, мы собираемся вмешаться всеми необходимыми способами, очевидно, не учитывая эти старые привычки – законы или юриспруденцию» (Фуко)⁴⁶.

примечание β: Имперская власть носит очевидно гротескный характер, что парадоксальным образом совсем не подрывает эффективность Машины. Аналогичным образом, нависшая над нами система юриспруденции имеет весьма барочный облик. На самом деле, похоже, что поддержание некоторой неразберихи в действующих постановлениях, правах, органах власти и их полномочиях жизненно важно для Империи. Потому что именно этот беспорядок, когда приходит час, позволяет Империи пустить в ход все средства.

61 Не следует различать легавых и граждан. При Империи различия между полицией и населением упразднены. Каждый гражданин Империи может в любой момент, по воле чисто блумовской обратимости, оказаться легавым.

примечание α: Зарождение идеи, согласно которой «правонарушитель есть враг всего общества», Фуко относит ко второй половине XVIII века. При Империи она распространилась целиком на весь пересобранный труп общества. Каждый по отношению к другим и к самому себе, в силу своей вины по умолчанию, становится риском, потенциальным неприятелем. Эта шизофреническая ситуация объясняет имперское возрождение доносов, взаимной слежки, внутреннего и обоюдного соглядатайства. Потому что граждане Империи не только доносят на всё, что кажется им «ненормальным», да с таким рвением, что полиция уже не успевает обрабатывать заявления, – они также доносят порой на себя, чтобы покончить с виной по умолчанию, чтобы правосудие обрушилось на них, на неопределённость их-положения, разрешив раз и навсегда их сомнения, принадлежат ли они к биополитической ткани. С помощью этой механики общего террора и оказываются вытолкнутыми отовсюду, согнанными в карантин, стихийно изолированными все дивидуумы[42] из зоны риска, все те, кто может стать объектом имперского вмешательства и, падая, утащить за собой смежные ячейки сети.

Примечание β:

«– Кто такие полицейские?

Полицейские – выходцы из общества, и общество составляет часть полиции. Сотрудники полиции это те, кому платят за то, что они посвящают всё своё время исполнению обязанностей, которые есть также и у всех их сограждан.

– Какова основная роль полиции?

У неё широкая миссия, в основе которой – решение проблем (problem solving policing).

– Как определяется эффективность полиции? Отсутствием преступлений и беспорядка.

– Чем конкретно занимается полиция?

Проблемами и заботами граждан.

– От чего зависит эффективность полиции?

От содействия общества.

– В чём профессионализм полицейского?

В способности находиться в контакте с населением, чтобы предугадывать проблемы.

– Что для полиции – юридическое преследование?

Одно из множества доступных средств» (Жан-Поль Бродёр, профессор криминологии в Монреале, цитата по «Практическому руководству для участковых», Париж, март 2000).

62 Суверенитет Империи заключается в том, чтобы Кх ни одна точка пространства, момент времени или элемент биополитической ткани не могли укрыться от её вмешательства. Документирование всего мира, всеобщий сквозной контроль, тот факт, что средства производства становятся одновременно средствами контроля, приобщение всей системы юриспруденции к базовому арсеналу нормы, – всё это стремится превратить каждого в подозреваемого.

примечание: Мобильный телефон становится стукачом, платёжные средства – отчётом о ваших потребительских привычках, родители превращаются в наводчиков, счёт за телефон – в список ваших друзей: всё перепроизводство бесполезной информации о вас вдруг становится принципиально значимым из-за того простого факта, что эту информацию можно использовать в любой момент. То, что она таким образом становится доступна, заставляет при каждом действии взвешивать серьёзность угрозы. И то, что Империя совсем не заботится о мобилизации, показывает, насколько прочно сидит в ней ощущение собственной безопасности, и насколько она убеждена, что ей ничто не угрожает.

63 Империя не мыслится и, возможно, немыслима внутри западной традиции, то есть в рамках метафизического понимания субъективности. Более того, возможно ли было помыслить, что современное Государство будет преодолено на его же поле; это породило удушливые проекты мирового Государства[43], рассуждения о космополитическом праве, которое, наконец, установит вечный мир, или ещё нелепую надежду на мировое демократическое государство, конечную цель негризма