Впервые опубликовано: «Вестник Еврейского Университета», № 1 (19), 1999, М.-Иерусалим, с.178-193.
Изложенные ниже соображения призваны предварить публикацию — в этом и следующем номерах «Вестника» — переводов ряда статей, посвященных различным аспектам взаимосвязи между иудаизмом и христианством. Статьи Э. Райнера и О. Лимор появились относительно недавно в академической печати Израиля, в то время как статьи Д. Флуссера и И. Юваля впервые публикуются в нашем журнале — публикация их оригиналов на иврите несколько отстает по времени. Редакция стремилась отобрать для перевода несколько значительных работ последних лет, представляющих то или иное важное направление исследований и написанные (опубликованные) в оригинале на иврите. Мы исходили из того, что с материалами, появившимися по-английски или каком другом общепринятом языке академического общения, заинтересованный читатель сможет познакомиться и без посредничества «Вестника». При несомненной важности выбранных статей они, однако, никоим образом не представляют всех представленных сегодня в израильской гуманитарной науке направлений. Посему и настоящий обзор будет лишь в небольшой мере сосредоточен на публикуемых в «Вестнике» статьях, его назначение — дать по возможности более общую картину.
Попытку очертить основные представленные в Израиле направления исследований различных аспектов взаимоотношений иудаизма и христианства (или: евреев и христиан) следует признать проблематичной. Во-первых, рамки короткой статьи не позволяют с достаточной полнотой описать процессы, характерные для этой чрезвычайно динамичной и многосторонней области научных изысканий. Кроме того, работы израильских ученых в этой области не существуют изолированно от подобного рода исследований, ведущихся в других странах. Оправданно ли говорить о некоей особой «израильской школе», когда большая часть исследователей, которые могут к ней быть причислены, являются по существу гражданами глобального «академического полиса»?[2]
Осознавая проблематичность предприятия, попытаюсь все же описать некоторые процессы, характерные для этой области израильской гуманитарной науки — пусть даже описание это будет заранее обречено на неполноту.[3] Что же касается гражданства в глобальном академическом полисе, то оно, как мне представляется, не отменяет напрочь специфических локальных особенностей, представляющих интерес для нашего читателя.
Первым и наиболее очевидным аспектом проблемы взаимосвязи двух религий является история зарождения христианства, процессы, характерные для первых десятилетий его существования. Еще сравнительно недавно упор здесь делался на греко-римском контексте раннего христианства. Однако в последнее время тенденция изменилась[4]: все больше внимания стало уделяться палестинско-еврейским истокам христианства. Утверждения, вроде, «христианство зародилось в недрах иудаизма» или «Иисус был евреем» (или «в мировоззрении ап. Павла заметно влияние современного ему палестинского иудаизма») теперь уже воспринимаются как трюизм и требуют дальнейшего уточнения. Находки в Кумране, высказываемое рядом исследователей предположение, что некоторые из традиций еврейской мистики восходят к концу периода Второго храма, переосмысление носящих апологетический характер свидетельств таких авторов, как Иосиф Флавий, — все это заставляет в значительной степени пересмотреть представление об иудаизме 1-го века н.э. Как полагают теперь многие исследователи, многообразие еврейского религиозного опыта конца периода Второго храма лишь с большой натяжкой может быть описано в терминах долгое время державшегося противопоставления магистрального и маргинального.
Соответственно, требует дальнейшего уточнения и тезис о еврейском происхождении христианства. Представителем какого именно извода иудаизма (какого из «иудаизмов») был Иисус из Назарета? И с другой стороны, какой из тогдашних «иудаизмов» послужил его первым адептам тем вероисповедным контекстом, в котором смогла утвердиться вера в искупительную смерть и воскресение Мессии?
Исследования в этой области связываются в Израиле прежде всего с именем Давида Флуссера. Исследовательский метод Флуссера имеет двоякую направленность. С одной стороны, речь идет о попытке возможно более точного и полного описания различных (и, зачастую, конфликтующих между собой) тенденций религиозной мысли и аспектов религиозного опыта еврейства Палестины и Диаспоры конца периода Второго храма, иными словами, о восстановлении непосредственного контекста возникновения христианства. С другой — о попытке выявить наиболее ранние формы христианского сознания и очертить направления его постепенной модификации.
Помимо множества статей о текстах Кумрана, Д. Флуссеру принадлежат работы о псевдоэпиграфической литературе, еврейской апокалиптике, еврейской эллинистической литературе и ранних формах раввинистической традиции.[5] Сюда же следует отнести и его программные статьи, посвященные метаморфозам, имевшим место в период Второго храма в еврейском религиозном сознании[6] и анализу спектра существовавших тогда в Израиле мессианских верований.
