Вся проза в одном томе - [56]

И вновь мы скрепили наш договор соответствующей бумагой, в которой значилось:

«Я, нижеподписавшийся Серафим Купцов, сим документом обязуюсь выплатить нижеподписавшемуся Тимофею Лещёву 50% моего капитала, если в течение года после подписания сего документа ни разу не будет зафиксирован факт физической супружеской измены мне моей жены Мариам. В противном случае Тимофей Лещёв обязуется выплатить мне 50% своего капитала».

Щепилову я в свою очередь предложил весьма немалую сумму за успех дела и разрешил ему действовать в полную силу, не смущаясь тем, что речь идёт о моей жене. Впервые увидев её, он тут же признался, что и сам готов платить за право ухаживать за такой красавицей. Дабы лучше его к тому стимулировать и предупредить неизбежные расходы, я даже снабдил его внушительным авансом.

В Щепиловской теории первым же пунктом значилось, что качество важнее количества и в его нелёгком деле особенно губительна спешка. Иной раз он тратил целые месяцы на одну барышню. А я знал по личному опыту, что Мариам просто так не даётся. Поэтому срок был отведён немалый. Мы с Щепиловым условились, что как только у него с нею произойдёт известный акт — он незамедлительно сообщит мне об этом. У Мариам есть одна физиологическая особенность, которую можно заметить лишь в результате самого интимного с ней контакта. Таким образом, я тут же мог проверить его слова.

Я не сомневался в успехе, и оставалось лишь терпеливо ждать. Однако на этот раз пари не разрешилось так быстро, просто и однозначно, а повлекло за собой череду поразительных событий, которые я до сих пор не могу до конца осмыслить.

Здесь я даже не боюсь затянуть мою исповедь излишними подробностями, ибо мне самому они не известны. Я не видел и не знал, как и что у них конкретно происходило. Все посвящённые условились не обсуждать между собой это дело до самого наступления результата. Так что я мог лишь догадываться о ходе процесса по выражениям лиц Мариам и Щепилова. И надо отдать должное Мариам — она умела хранить тайну даже от того, кто эту тайну знал. По её прелестному личику решительно ничего невозможно было определить. А вот лицо Щепилова было наилучшим индикатором развития событий.

Поначалу мы с ним смотрели друг на друга, как смотрят люди, связанные общей тайной, из чего я мог заключить, что всё идёт хорошо. Однако со временем Щепилов всё более становился каким-то задумчивым и погружённым в себя. Он будто избегал общения со мной и даже от наших совместных дел отошёл, ссылаясь на дурное самочувствие. Всё это копилось долго и постепенно вплоть до того, что однажды Щепилов вовсе исчез из моего поля зрения. Он не выходил на связь, и я не знал, где его искать.

А тем временем Мариам оставалась как ни в чём не бывало, и мне всё труднее было сдерживать своё любопытство. Я даже начал перебирать в голове разнообразные варианты того, как можно было вывести её на разговор о Щепилове, не раскрыв при этом моего участия в сей интриге.

Я окончательно перестал что-либо понимать, когда однажды случайно встретил Щепилова на улице, причём в таком месте, где ему решительно не за чем было находиться. И что бы Вы думали — он шёл мне навстречу, глядел мне прямо в лицо и совершенно точно узнал меня, но не только не поприветствовал, но бросил на меня ядовитый взгляд, полный лютой ненависти, после чего резко перебежал на другую сторону улицы. Я не мог удержаться и пошёл за ним, но он нервно оборачивался и, как только замечал меня позади, отмахивался, словно от назойливой мухи, и ускорял шаг, пока наконец и вовсе не скрылся в переулке.

Я всю ночь не мог уснуть, обдумывая план дальнейших действий. Пусть я нарушу условия пари, но молчать и ждать мне уже не хватало никакого терпения. Однако с самого утра Лещёв будто огрел меня по голове известием о том, что Щепилов находится в госпитале и жизнь его висит на волоске. Соседи обнаружили его рядом с его домом, где он давненько не появлялся. Он валялся в луже крови и, по всей видимости, выпал из окна, а судя по количеству травм — вероятнее даже свалился с крыши.

Я даже не знал, что и думать — связано ли это с нашим делом или лишь совпадение? Однако не прошло и часа после сей шокирующей новости, как я получил конверт от Щепилова. В нём лежала плотная пачка денег (тот самый аванс, что я дал ему) и письмо следующего содержания:

«Сударь, когда Вы получите это письмо, я буду уже мёртв, поэтому говорю с Вами предельно откровенно. Я полюбил Вашу жену. Впрочем, какое понятие имеете Вы о любви? Я забраковал уже с десяток вариантов этого письма, в которых пытался объяснить Вам свои чувства. Но в конце концов понял, что это бесполезно. Вы не способны понять. Вы — подлец и мерзавец! И я не боюсь сказать Вам это открыто и прямо, ибо покидаю навсегда этот мир. Ваша супруга — самое чистое и светлое существо, которое мне доводилось встречать. Она самоотверженно любит Вас, а Вы этого ничуть не цените. Вы унижаете её. Каждым своим прикосновением унижаете, ибо не достойны касаться её.

Я тоже этого недостоин после того, как участвовал в Вашей мерзкой интриге. Но я и не касался её никогда. И Вам, сударь, следует смириться с тем, что Вы проиграли Ваше пари, ибо Мариам осталась верна Вам. И всегда будет Вам верна, хоть Вы того и не заслуживаете, потому что она — святая. Я один по-настоящему люблю её. Я ещё мог бы смириться с тем, что она не будет моей, и жить дальше, если бы мог видеть её счастливой. Но я не могу видеть, как Вы ежедневно и ежеминутно оскорбляете её, и тем более сознавать, что сам был ничуть не лучше, входя с Вами в этот позорный сговор.