Вспять: Хроника перевернувшегося времени - [68]

Шрифт
Интервал

— Что сделать? Поцелуй меня.

Сергей не растерялся, не ошарашен был таким наглым ответом, он мазнул ее тыльной стороной руки по губам и спросил:

— На! Понравилось?

Сейчас она не знала, что ему сказать: любой ответ не понравится. Но Сергей неожиданно, выпив еще полстаканчика, встал, широко распахнул руки и сказал:

— Иди ко мне!

И Наталья невольно подалась вперед, приподнялась, правая рука уткнулась в ручку сковородки.

Дура я, дура! — подумала Наталья. — Да чем такое терпеть, лучше…

И, не успев додумать мысль, но уже поняв ее, она схватила сковородку и со всей силы ошарашила Сергея по голове.

Тот с грохотом упал.

Из своей спаленки выскочил Виталик:

— Мам, чего это вы? Чего папа на полу?

— Заснул. Он теперь долго спать будет. До завтра.

И жизнь наладилась: каждую ночь Сергей появлялся — как правило, спящий и пьяный. Наталья, не дожидаясь его пробуждения, била его по лбу сковородкой или душила подушкой. Сначала было страшно, непривычно (первый удар был с порывом, а потом все уже происходило с расчетом, это труднее), но привыкла.

Виталику объяснила:

— Папа без нас скучал, ночей не спал. Вот и отсыпается теперь.

Она рассказала об этом двоюродному брату, чтобы посоветоваться, хорошо она поступает или нет, но Илья слушал рассеянно и ответил:

— Как считаешь правильно, так и делай.

— Да я как раз не знаю, правильно я поступаю или нет!

— Ну, тогда… Тогда пусть идет как идет…

— Из-за отца переживаешь? — догадалась Наталья. — А я лезу к тебе…

Но нет, Илья не переживал из-за отца. Он был рад его воскрешению, старался чаще бывать дома, говорить с ним (после смерти отца его мучила совесть, что не нашел времени толком с ним пообщаться), однако занимало Илью совсем другое.

Анастасия его занимала.

Обнаружив, что опять любят друг друга, они некоторое время были счастливы. Дневные свидания (по ночам оба оказывались в разных местах) сначала были безоблачны и неутолимы, но потом что-то непонятное появилось в отношениях. То Анастасия некстати задумается, глядя в небо, то Илья задумается, глядя на Анастасию. И оба с улыбкой спрашивали:

— Ты чего?

И оба пожимали плечами.

Наконец Анастасии удалось высказать:

— Конечно, все это хорошо. Общение. Удовольствие. Но я женщина, Илья, поэтому ты не обижайся. Мне перспективы хочется. Детей. А детей по определению не будет.

— Значит, что, расстаться?

— Нет, почему. Я просто сказала.

Нет, она не просто сказала, понял Илья. До нее понемногу доходит суть происшедшей катастрофы. Запоздало? Да. Но и у других так же. Сам Илья, хоть столько уже времени прошло после поворота назад, не может в полной мере осознать, что случилось и чем это чревато — особенно если так и пойдет. То есть умом понимал, но психика сопротивлялась, никак не могла это переварить. Есть же на свете вещи, которые человек не в состоянии до конца понять, почувствовать и осознать. Может ли тот, кого собираются повесить, в полной мере оценить то, что происходит? Вряд ли. А если сможет, тут же сойдет с ума.

Хорошо Славе Посошку — он активно верит в то, что рано или поздно все повернется назад. То есть вперед. Придумал дикую идею, что для этого надо всем умным людям напрячься и захотеть этого. Вон — гора за ГОПом. Соберись хоть миллион людей и захоти, чтобы она подвинулась, — что будет? Ничего не будет.

Тем не менее Слава с кем-то переписывается, и даже неделю назад в Рупьевск к вечеру приехала международная делегация, с тем, чтоб успеть провести совещание в здании кинотеатра, и Посошок был там чуть ли не главным, вот чудеса-то…

А Илья все больше сомневается.

Насколько сильно он раньше хотел в прошлое — к любви с Анастасией, настолько ясно понимает сейчас: любовь эта должна была кончиться так, как кончилась, — уходом Анастасии к другому. И не только в этом дело. Когда Анастасия заговорила о детях, которых не будет, Илья впервые подумал: а хотел бы он детей от нее, хотел бы вообще жениться на ней? И честно себе ответил: нет Девушка капризная, избалованная, себялюбивая, очень сомнительно, что была бы хорошей матерью своим детям. От этих мыслей ему становилось совестно, он бежал к Анастасии, ласкался, нежничал — то есть делал именно то, что Анастасию раздражало перед их расставанием.

Анастасия же постепенно поняла свое: что любит быть одна и хочет быть одна. Раньше боялась в этом себе признаться, вот и искала невольно человека, который возьмет ее хотя бы частично в свою власть, — и нашла Анатолия. Не нужно ей этого, она сама себе власть и хозяйка. И вообще за эти полгода повзрослела лет на пять, хоть и помолодела физически. Хорошо, будет у нее своя над всем власть и своя сила. Самодостаточность, как сейчас говорят. Но для чего? Для построения того будущего, которое тебе нужно. А если его не будет, что делать с собой? Я как океанская яхта, романтически думала о себе Анастасия, хотя и с долей иронии, как океанская яхта высокого класса, красивая, предназначенная для кругосветных путешествий, — но она стоит в бухте у причала, а океан пересох…

Владя предпринял еще несколько вылазок насчет юных красоток и двух с удовольствием и без труда победил, а третья заставила призадуматься. Милая девушка, уже взрослая, лет семнадцати, сказала, хихикнув:


Еще от автора Алексей Иванович Слаповский
Хроника № 13

Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.


Оно

Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.


Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


У нас убивают по вторникам

Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.


Гений

События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.


Не такой, как все

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.