Вспять: Хроника перевернувшегося времени - [66]

Деятели шоу-бизнеса, как всегда, оказались самыми смекалистыми. Они стали работать в формате одного дня. То есть с утра композитор и текстовик сочиняют песню, днем певица и музыканты ее разучивают, вечером — концерт.

Или наскоро, бешеными темпами снимают с ночи до полудня кино, к вечеру монтируют, перед полночью — премьера.

Или модельеры задействуют всех своих мастеров, в поте лица конструируют новую линию одежды, вечером показывают…

То же было и в театрах, концертных залах, на выставках, где художники творили прямо в залах, на глазах у ценителей, критики строчили отзывы и запускали их в Сеть.

Все это, конечно, напоминало оркестр, играющий на тонущем «Титанике», но…

Впрочем, нет, плохое сравнение. Никто еще не тонул окончательно, люди еще держались.

И больше всего — за личное общение.

Проводились шахматные и шашечные турниры с партиями по пять минут и объявлением победителя в конце дня.

Грузчики Кеша, Василич, Рома и Жублов, страстные доминошники, стали собираться каждый день, затеяв бесконечный марафон, — все-таки занятие. К ним подтянулись другие. Вскоре весь Рупьевск был охвачен доминошной лихорадкой, устраивались квартальные, уличные, районные соревнования, а потом городское на ста двадцати столах.

Самое приятное в новостях и в жизни было то, что убийства и грабежи действительно пошли на убыль. Хозяева перестали охранять свои магазины, бросили их — товары сами по себе возникнут завтра, а деньги, которые могли быть выручены, исчезнут. Поэтому не было ни смысла, ни интереса бить витрины и сметать всё с прилавков. Заходили, как раньше, брали, сколько нужно (больше-то все равно не съешь), это даже стало похоже на прежнюю жизнь, только без оплаты. Убийства многим тоже приелись: сколько ни убивай врага, он завтра все равно жив, а маньяков, любящих сам процесс убийства, оказались единицы.

Да и они практически излечились: какое же это убийство, если невозможно убить? Нет того наслаждения!

Несомненно, влияние оказывала работа Мирового консультационного совета, о котором говорил Посошок и который оказался не его воспаленным бредом, а реально возникшей организацией, и Слава там стал одной из главных фигур, не выезжая при этом из Рупьевска по понятным причинам: ни до какого форума не успеешь добраться, вернешься в полночь домой (да еще с похмелья — оно, к сожалению. Славу не отпускало, но он терпел).

«Будущее — завтра!» — этот лозунг внедрялся в отчаявшиеся умы и души, вколачивая простую мысль о том, что, если ты совершишь что-то нехорошее сегодня, завтра тебе аукнется. Может, конечно, и не аукнуться, но разумно ли каждый день играть в русскую рулетку при помощи револьвера с двумя гнездами (строго говоря — каморами) в барабане: одно пустое, другое с пулей? Теоретики от математики тут же попытались вмешаться, доказывая, что на самом деле на одно гнездо с пулей приходится бог весть сколько пустых, но их жестко одергивали, риторически спрашивая, что им дороже: гуманистический пафос или любовь к отвлеченной истине? Математики умолкали, не смея честно признаться, что любовь к отвлеченной истине им дороже.

Постепенно вызревала идея: а нельзя ли каким-то образом приблизить, подтолкнуть Обратный Поворот? И тут опять впереди оказался Посошок. Он вспомнил детскую книгу, герои которой исчезли, потому что одновременно захотели исчезнуть. Зато потом они одновременно захотели вернуться — и вернулись.

Слава тут же рассказал об этом всем своим контактерам. Первая реакция была: насмешки, улюлюканье, издевательства.

«Это невозможно, потому что немыслимо!» — был общий приговор.

«А разве мыслимо то, что сейчас с нами происходит?» — спросил Посошок.

Некоторые призадумались.

Действительно, предложение абсурдное, но и то, что творится, — полный абсурд. Нелепый и абсолютно невозможный.

Число последователей идеи Посошка стало расти, появились рьяные адепты, возник конкретный план: попробовать договориться на определенное число и определенный час, чтобы всем вместе (с учетом разницы во времени) разом пожелать — хорошо бы вслух и хором — возвращения Земли на круги своя.

«Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом?» — хохотали скептики.

Но многие, очень многие ухватились за эту идею. Спрашивали Славу: сколько, по его мнению, людей должно участвовать в акции? Если всё население Земли, то это гарантированный провал. Если простое большинство — тоже сомнительно. Слава, поразмыслив, ответил, что, по его мнению, достаточно будет некоторого значительного, но неизвестно какого, количества разумных людей, желающих остальным добра.

Но разумных людей, желающих остальным добра, набиралось не очень много. То есть на самом деле если копнуть каждого, то каждый из этих каждых в душе — кто-то глубже, а кто-то у самой поверхности — и разумен, и желает остальным добра, но просто не знает этого.

Почему?

Потому что занят другими делами.

И часто не пустяками — не все ведь беззаботно погрязли в потреблении дармовых хлеба и зрелищ, были заботы насущные, требующие немедленного исполнения.

Вот, например, сходит под себя Геннадий Васильевич во сне, хотя Ирина Ивановна до этого два часа подсовывала ему судно и терпеливо ждала, проснется в униженных слезах. И тут не будешь ждать, когда наступит полночь и все само собой высохнет — надо чистить, мыть, обтирать, переворачивать. Геннадий Васильевич ворчит, недовольствует, ругается, иногда даже матом, говорит, что ненавидит жену и всю свою вернувшуюся жизнь. Участковый врач Ольга Юрьевна Хитинова советует Ирине Ивановне давать мужу побольше снотворного из тех, что подешевле, типа димедрола.