Вспять: Хроника перевернувшегося времени - [64]

Сейчас Владя видел себя в ситуации, которая очень часто встречается в его любимых американских фильмах, где одна из самых ходовых тем: лузер становится лидером, трус храбрецом. Идеология нации: «Ты это можешь!». Правда, очень часто герои становились героями потому, что им было нечего терять. Даже фильм есть с таким названием — «Нечего терять».

Но ведь и мне нечего терять, подумал Владя сейчас, стоя перед подростками. Что бы со мной ни произошло, завтра я буду цел и невредим, пусть даже этот Гусь сунет в меня нож. Но ему еще надо успеть это сделать!

Осторожно высвободившись из объятий Нины. Владя сунул руки в карманы — как бы не для дела, а чтобы этой позой обозначить презрение к напавшим подросткам.

— Девушки ко мне в гости идут, — сказал Владя. — А вам — под кустики. Блевать.

— Ах ты, с-с-с… — не тратя лишней энергии на слова, Гусь взмахнул ножом. Девушки закричали, отскочили, но не убежали, остановились, наблюдая.

Левой рукой Владя выхватил баллончик и направил в лицо Гусю. Ветер, к счастью, был попутный, струя густо и мощно ударила в лицо противника. Тот взвыл, уронил нож, стал тереть глаза. Толстый отступил на шаг назад, запнулся, оглянулся, а когда посмотрел опять на Владю, успел увидеть промельк чего-то, что сшибло его с ног.

Это Владя ударил его кастетом, раздробив челюсть — он услышал хруст.

Тут Владей охватило бешенство. Он начал делать то, что видел в кино и популярных интернетных роликах: бить лежащего ногами. Бил сильно, с наслаждением, чувствуя, как в теле лежащего что-то жирно екает и булькает. Обработав толстого, подскочил к сидящему на корточках Гусю, сшиб его ногой и начал топтать еще сильнее, чем толстого. Наконец устал, остановился, вытер поте лица.

Нина подошла, осмотрела Гуся.

— Откинулся, — сказал она.

— То есть? — спросил Владя.

— Сдох. Вот мы завтра с ним посмеемся в школе.

— А вы вместе учитесь?

— В одном классе. Ну, пойдем? Выпить охота.

У подъезда Владя увидел человека, который сидел на скамейке и встал при его появлении.

Многовато приключений для одного вечера, подумал Владя.

Но это был всего лишь Слава Посошок.

Владя обрадовался:

— Дружище! Пойдем выпьем. Вот, знакомься, Нина и…

— Кэт, — сказала черноволосая.

— Кэт? Ну, пусть Кэт. Нина и Кэт. Смотри, какие красавицы!

— Вижу, — сказал Слава. — Идите домой, — обратился он к девушкам.

— Ага, побежали! — отозвалась Кэт.

— Быстро, я сказал! Иначе завтра все расскажу — и в школе, и родителям.

— А чхать я хотела на школу и родителей, — ответила Кэт. — Я скажу, что ты врешь, и ничем не докажешь. Тем более что я девушка вообще. Нинка вот успела до поворота, — с завистью вздохнула Кэт, — трахается как нормальная, а я все нераспечатанный конвертик. Им-то приятно, а мне никакого удовольствия.

— Ну их, они скучные, — сказала Нина, которая догадалась, что этот странный человек не даст как следует повеселиться. — Пойдем отсюда. Жаль, Гуся замочили, он тупой, но с ним хоть прикольно.

— Эй, вы куда? — крикнул Владя.

Но девушки не оглянулись.

Владя обругал Посошка последними словами, но после этого как-то сник, увял: мог бы ведь догнать девушек, прогнать Славу, но уже не хотелось.

— Ладно, спать пойду, — сказал он.

— Успеешь, — ответил Слава, входя с ним в подъезд.

— Я тебе не приглашал.

— Не гордый, сам зайду.

В квартире Влади Посошок сварил кофе, налил себе и Владе и начал разговор.

С ним за последние недели произошли большие изменения. То, что он бросил пить, оказалось даже не главным. Главное — вдруг озаботился общественными проблемами, чего раньше за ним не замечалось.

— Потому что счастливым был, — объяснил Слава. — Счастливым людям до других дела нет.

— Миллионеры благотворительностью занимаются, — возразил Владя.

— А кто тебе сказал, что они счастливые? Но дело не в этом.

— А в чем?

Слава объяснил.

Он, как и тысячи людей по всему свету, продолжал вверить, что один из дней станет днем обратного поворота.

— А если нет?

— Эта возможность не рассматривается.

— Как это?

— Очень просто. К примеру, ты упал с обрыва. Вероятности две: либо останешься жив — ну, и покалечишься, но это детали, либо погибнешь. Если погибнешь, то уже не будет никаких «если». Поэтому, повторяю, эту возможность мы не рассматриваем.

— Кто это — мы?

Слава объяснил.

Через Интернет, которым Посошок не забыл как пользоваться за несколько лет беспробудного пьянства, он связался с единомышленниками. Лозунг, под которым они объединились: «Будущее — завтра!». Не «Завтра будет вчера» или «Вчера будет завтра», эти лозунги устарели, в них уклончивая обещательность, несмотря на императивное слово «будет». Императивное-то оно императивное, но его каждый политик — кандидат на какую-то должность в программной речи обязательно раз по сто употребит, люди давно в это слово не верят. «Будущее — завтра!» — и никаких вариантов.

— А если не завтра?

— Принимать как отсрочку.

— Что-то мне это напоминает.

— Возможно, притчу о десяти девах, — подсказал Посошок.

— Это что?

— Евангельское.

— Я что-то такое помню. Не в деталях.

— Десять дев зажгли светильники, чтобы встретить жениха. Он опаздывал, пять потушили светильники, вернее, масла не взяли, чтобы огонь поддерживать. А пять были наготове. И встретили.