Всегда в седле (Рассказы о Бетале Калмыкове) - [76]

Ухватившись за подмытые корни дерева, свисавшие над водой, он подтянулся и выбрался на сушу.

Некоторое время Калмыков стоял, тяжело дыша и все еще не веря, что ему удалось переправиться целым и невредимым.

Теперь, когда опасность миновала, он почувствовал холод. Чтобы согреться, побежал по едва приметной, но знакомой ему тропке, энергично размахивая руками. Устав, он переходил на широкий шаг, но не останавливался. Надо было спешить. Он почти согрелся: от него валил пар.

Вскоре показались крайние домики ингушского селения Базоркино.

Бетал огляделся. Вокруг было тихо, только по дороге из селения в город неторопливо ехали два всадника. Старик и мальчик. По одежде Калмыков сразу определил, что это горцы, а еще через минуту узнал в пожилом того самого чеченского хаджи, с которым он познакомился в Пятигорске на съезде народов Терека.

— О-а! — поравнявшись с поджидавшим их Беталом, воскликнул чеченец. — Зачем ты пеший?

— Город захватили белые!

— Так ли это?

— К сожалению, так. Казаки Бичерахова окружили старые казармы, а в них — наши горцы вместе с Серго Орджоникидзе и Асланбеком Шариповым.

— Тогда бери лошадь, нельзя тебе без лошади. Вернемся в селение. Ибрагим пойдет пеший.

Мальчик тотчас спрыгнул с седла и, взявшись за поводок, стал сбоку, чтобы подержать Беталу стремя.

— Поехали!

Бетал занял место слева от старика, как предписывал вековой горский обычай, и чуть приотстал. Он ехал на шаг позади и любовался, как плотно, надежно и красиво держался в седле пожилой чеченец. Словно родился на лошади? Плечи старика были неподвижны, туловище слегка наклонено вперед, — он будто плыл по воздуху, легкий, свободный.

Сначала ехали шагом, потом перешли на галоп. Но старик ни разу не тронул поводка, предоставив коню полную волю.

Когда подъехали к базоркинской мечети, там как раз закончилась утренняя молитва, и прихожане высыпали во двор.

Оставив лошадей у коновязи, Бетал и его спутник вошли за ограду Увидев старика чеченца, люди почтительно кланялись, уступали ему дорогу.

— Что привело тебя к нам? — спросил кто-то.

Старик ответил без околичностей.

— Во Владикавказе — беда? Казаки наших стреляют… в казармах. Разве мы бросим их в беде? На коней, добрые люди! На коней! Вот его… — он показал на Бетала, — прислали за подмогой Серго и наш Асланбек!

Необычный клич с минарета слышали в этот день жители ингушского селения Базоркино. Муэдзин, который скликал их по утрам в мечеть на молитву, обращался теперь не только к ревнителям мусульманской веры, а ко всем, кому дорога Советская власть, призывая их с оружием в руках выступить против белоказаков.

— Слушайте, односельчане, — надрывался муэдзин, по привычке закругляя окончания фраз и стараясь вместить их непривычное звучание в заученный ритм. — Не говорите, что не слышали! Старейшины села обращаются к вам!.. Казаки-гяуры захватили Владикавказ? Кто за Советы, кто хочет иметь землю и достаток, — седлайте коней, беритесь за оружие! И в поход, в поход на Владикавказ!

Поднялось почти все селение. Были посланы гонцы в соседние аулы и села. Не прошло и двух часов, как улицы Базоркино заполнились вооруженными всадниками — чеченцами и ингушами. Сказалась, помимо всего прочего, добрая старая традиция — быстро и решительно приходить на помощь своим соплеменникам, оказавшимся в затруднении.

Повсюду раздавались зычные выкрики. Это тоже был старый обычай. Перед бранным делом никогда не помешает воинственный клич, бодрый призыв, придающий людям мужества и отваги.

— Не уроним своей чести! Нас ждут наши братья!

— Вас ждут Асланбек Шарипов и посланец самого Ленина Серго Орджоникидзе! — привстав на стременах, крикнул Бетал Калмыков.

— Пусть будет проклят тот, кто не покажет острие своей сабли генералу Бичераху!

— Довольно жить в ярме!

— На Владикавказ! На Владикавказ!

— Пусть родная мать отвернется от того, кто струсит!

Всадники ринулись по дороге нестройной и бурной лавой. Некоторые, подняв ружья, беспорядочно палили в воздух, раззадоривая себя и товарищей, мчались галопом, тесня и обгоняя друг друга.

Бетал понял, что если он тотчас же не вмешается, может произойти самое худшее — казаки спокойно перебьют это шумное, неорганизованное войско.

— Так не пойдет, хаджи, — сказал он, придерживая коня.

Старик сразу сообразил, о чем идет речь.

— Что поделаешь?.. Молоды они. Кровь кипит.

— И все же их надо остановить.

— Попробуй, если сможешь.

— Их перестреляют, как куропаток… Зря погибнут, и все…

Хаджи помедлил, видимо, решая что-то про себя.

— Тогда скачем вперед, — сказал он, наконец, и стегнул коня плетью.

— Стойте! Остановитесь, говорю! — насколько мог громче закричал чеченец, сопровождая свои слова довольно забористыми ругательствами на родном языке.

Но его мало кто слышал. Давно известно: чтобы остановить разбушевавшийся горный поток, нужно запрудить его впереди.

— Не отставай от меня! — буркнул старик с досадой и, еще раз ударив лошадь, помчался как ветер, обгоняя нестройную растянувшуюся колонну. Бетал держался слегка позади.

Когда отряд остался у них за спиной, чеченец постепенно перешел на рысь, сдерживая тем самым передние ряды, и крикнул:

— Стойте же! Не в набег идем, а на святое дело!..