Всегда в седле (Рассказы о Бетале Калмыкове) - [65]

В распоряжении большевиков не было телефонов, но и они не дремали.

…Перед тем как покинуть гостиницу, Бетал Калмыков сорвал, с полушубка погоны.

— Хватит, — швырнув их под кровать, вполголоса сказал он. — Сослужили вы мне свою службу — и довольно…

Когда он надевал через голову портупею и прилаживал на боку маузер, в дверь постучали.

— Кто?

— Свои.

— Открывай!

Калмыков узнал голоса Ахриева и Палавандашвили.

— Порядок, Бетал! — широко улыбаясь, возбужденно заговорил Чох Ахриев. — Все идет, как мы рассчитывали…

Более сдержанный Палавандашвили сказал:

— Большинство Дикой дивизии — наши! Часть офицеров арестована и сидит в помещении гауптвахты… Два-три офицера пытались оказать сопротивление, ну и солдаты их прикончили. Мы не смогли удержать…

— Беды большой нет, — сказал Калмыков. — По крайней мере, они уже не выступят против нас с оружием.

— Единственная надежда Чежокова — полк из местных уорков, — продолжал Палавандашвили. — Мы не решились без твоего приказа идти туда.

— Правильно сделали. В этом полку — все князья и дворяне нашего края. Фанатики… Доберемся и до них…

Он не договорил: за окном гостиницы послышался дробный цокот копыт. Бетал слегка отодвинул портьеру: это был конный эскадрон.

— Вот и они… — протянул он. — Кажется, отсюда теперь не выйти.

— Они обнаружили наших, — сказал Ахриев. — Больше медлить нельзя. Пора начинать!..

— Пора!

…Базар между тем уже не мог вмещать скопившиеся здесь толпы народа и все прибывающих вооруженных всадников. Узенькие улочки и переулки, ведущие к базарной площади, были запружены людьми, бричками, арбами. Над толпой стоял нестройный гул голосов, то там, то здесь раздавалось конское ржание. Все чего-то ждали, и напряженное ожидание это вот-вот готово было прорваться неожиданным и бурным всплеском долго сдерживаемой людской энергии и силы.

Все взоры были обращены к Гостинице Шуйских.

И вдруг на одном из ее балконов затрепетало на ветру красное знамя.

Тотчас же все пришло в движение. Засверкали клинки и вороненые дула винтовок. Звон копыт наполнил полусонные прохладные улицы города. Где-то хлопнул выстрел. Еще и еще… Гостиницу окружили повстанцы. На балконе появились Бетал Калмыков и его соратники. Бетал поднял руку, требуя тишины. Толпа чуть притихла.

— Товарищи! Люди труда, собравшиеся здесь, к вам наше слово! — громким голосом начал Бетал. — Ненавистного царя свергли, но законы его остались. Кому и знать это, как не вам! Разве не сидят на ваших спинах князья и уорки, как сидели прежде?

— Верно!

— Так оно и есть! — раздался хор голосов.

— Разве нашими участками не распоряжаются господа, как это было при царе?

— Да! Правильно говоришь!

— Долой князей!

Калмыков говорил просто, совсем по-крестьянски, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, чтобы быть услышанным всеми, и изредка взмахивал своей большой крепкой рукой, как бы подтверждая этим жестом сказанное.

— Так решайте же сами, трудовые люди, — гремел над площадью его голос: — можем ли мы вечно жить обездоленными и обделенными, голодными и несчастными? Подумайте, разве не рождены мы для такого дня, как сегодня?.. Вы уже слышали о съезде, который проходил, в Пятигорске и Владикавказе, — на нем была провозглашена Советская власть! Наша власть! И я говорю вам: кто хочет свободы, кто хочет навеки избавиться от рабства и получить землю, — идите за Советской властью!.. Хотите ли вы, люди труда, жить свободно, по своему разуму и умению?

— Хотим! — раскатилось по площади.

— Хотите ли, чтобы земля и вода стали вашими?

— Хотим! — грянуло еще сильнее.

— Готовы ли вы с оружием в руках установить власть трудящихся, власть Советов?

— Готовы!

— Тогда — вперед! И пусть будет проклят тот, кто отступит!

…Бурлящий поток двинулся вслед за Калмыковым. И, казалось, не найти в мире силы, которая способна была бы остановить или хотя бы сдержать напор этой лавы, неумолимо катившейся вверх по Воронцовской улице.

Пешеходы, случайно оказавшиеся впереди, спешили сойти с дороги. Городские обыватели торопливо закрывали двери и ставни, запирали ворота на все засовы.

У самого входа в церковь стоял вчерашний поручик с несколькими патрульными. Он был изрядно навеселе и слегка покачивался на нетвердых ногах, недоуменно разглядывая приближавшихся всадников. Затем взгляд его упал на красное знамя, развевавшееся в первых рядах, и он ринулся вперед, крикнув:

— Патруль, за мной!

Поручик выхватил на бегу пистолет и наткнулся на Бетала Калмыкова. Подняв глаза, он мгновенно отрезвел:

— Гос…подин… Господин полковник… Ваше высокоблагородие! Что же это? Как же?

Слегка придержав лошадь, Бетал нагнулся, ловким движением сорвал с поручика погоны и швырнул их в грязь. Тот ошалело смотрел на Калмыкова, все еще не в состоянии сообразить, что же произошло. Минуту спустя рыжий поручик смешался с толпой и скрылся в одном из дворов.

Справа, у входа в сад, находился одноэтажный кирпичный дом, Некогда здесь размещался Кабардинский суд, а теперь — управление Нальчикского округа, где председательствовал один нз эмиссаров Временного правительства — Хамид Чежоков.

Полковник Чежоков, окруженный офицерами, продолжал яростно вертеть ручку телефонного аппарата, когда в управление ворвались Бетал Калмыков и его товарищи.