Всегда в седле (Рассказы о Бетале Калмыкове) - [64]

— Вот и отлично! Благодарствую!

Но молодому офицеру вовсе не хотелось прекращать разговор. Внушительный вид Бетала, его одежда и манера говорить — все это рождало в. романтической голове поручика самые радужные надежды. Шутка ли, он теперь накоротке с князем Пшибитоковым, выполняющим поручение государственной важности!

— Стараемся, ваше сиятельство, хотя патрульная служба, доложу я вам, занятие самое неблагодарное-с. Да и поведение солдат оставляет желать много лучшего. Приходится нажимать!

— На картишки?

Поручик смутился и поспешил переменить тему:

— Мы ищем одного видного большевика, — сказал он доверительным тоном, — по имени Бетал Калмыков. Я надеюсь, вы…

— Будьте покойны…

— Мы до сих пор не смогли обнаружить, где он скрывается. А нам из-за него, господин полковник, ни дня, ни ночи…

— Охотно верю, — усмехнулся Бетал. — Думаю, что смогу помочь. Не унывайте. И — выше голову!

— Вы бы оказали нам неоценимую услугу, указав на его след!

— Зачем след, его самого найдем!

— Помоги вам бог!

Рыжий поручик наконец удалился. Бетал пошел в свой номер в сопровождении хозяина, который, пока они разговаривали, скромно стоял в сторонке…

Комната была безвкусно обставлена старой мягкой мебелью и освещена несколькими голубыми бра в виде свечей. На полу лежал большой, порядком вытертый ногами постояльцев ковер дагестанской работы, на столе — плюшевая скатерть со свалявшейся бахромой.

Бетал не обратил никакого внимания на всю эту поблекшую роскошь. Он снял полушубок и повесил на спинку кресла. Запер дверь и, не раздеваясь, лёг на тахту, положив обутые в сапоги ноги на край стула. Маузер отстегнул и пристроил у изголовья.

В полночь его разбудили три его спутника. Они принесли хорошие известия.

В городе уже было полным-полно горцев. Почти все селения прислали людей, и каждый час прибывали новые. Придраться ни к чему было нельзя: люди ехали «на базар». На быках, на лошадях, на арбах и одноконных бричках везли они «на продажу» сено и кукурузу, просо и шкуры, бурки и сыр. Многие приезжали верхами. На возах, под сеном и иными «товарами» позванивало оружие: все знали, что дело предстоит горячее.

Убедившись, что все идет, как задумано, Калмыков успокоился и снова улегся, по-прежнему одетый, но долго не мог заснуть, несмотря на усталость. Он лежал, закрыв глаза и терпеливо дожидаясь рассвета. Только под утро забылся чутким, беспокойным сном.

Первые солнечные лучи, коснувшиеся лица, разбудили его. Бетал вскочил, подбежал к окну. Было еще рано. На небосклоне едва показался край солнечного диска. Большое красное солнце лениво выплывало из-за горизонта, щедро обливая золотом снежные вершины гор, городские крыши и окна, церковные купола и кроны деревьев.

* * *

Едва рассвело, как городской базар, шумный и многолюдный, зажил своей обычной жизнью.

Торговля шла смешанная. И сено, и дрова, толстые чинаровые кряжи, и скот продавались вместе, в одном ряду, и оттого шум и суета все возрастали. Базар разноголосо гудел, пестрый, бурливый, яркий.

Калмыкова беспокоило одно обстоятельство. Оказалось, что далеко не все горцы, поднятые делегатами недавнего съезда терских народов, были сосредоточены в городе. Большая Часть их оставалась в селениях Коширской, Калашбихабла, Мисостово и Кундетово. Наконец, далеко не все четко представляли себе, куда и зачем они едут, как развернутся дальнейшие события, что каждый из них должен делать и кому подчиняться. Словом, страдала организация. Одно они знали твёрдо: царя не стало, но от этого мало что изменилось: по-прежнему землей владели господа; нищие — нищенствовали, а голодные — голодали. Власть, заменившая царскую, ничего, кроме новых бед и поборов, не принесла трудящемуся горцу.

А большевики вели борьбу за «раздел земли и воды» поровну между всеми крестьянами. Ради этого стоило садиться на коня и перепоясаться старинным дедовским кинжалом.

Делегаты, вернувшиеся со съезда, рассказали своим односельчанам о событиях в Пятигорске и Владикавказе, и этого было достаточно, чтобы всколыхнуть народ.

Почти каждое селение снарядило группу всадников для похода на Нальчик. Горцы достали с запыленных чердаков свои старые ружья, навострили затупившиеся сабли, за которые многие не брались со времен Шамиля, и тронулись в путь за землей и волей. Всем обществом для безоружных найдено было оружие, для безлошадных — оседланные кони.

Самые смелые и мужественные, те, кто рожден для славных дел, достойных джигита, отозвались сегодня на призыв русского большевика Кирова.

С разных концов Кабарды и Балкарии тянулись к городу конные отряды повстанцев. Это не могло больше оставаться незамеченным. Очень скоро, почуяв неладное, попрятались патрули и стражники, рассудив, что лучше выждать, чья возьмет в назревающем столкновении, чем соваться в воду, не зная броду.

Когда спящего Чежокова разбудили в этот неурочный час, он хотел было обозлиться, но, услышав доклад о необъяснимом скоплении в городе вооруженных крестьян, мигом вскочил с постели. Облачившись, он поспешил в управление округа и, войдя в свою резиденцию, первым долгом бросился к телефону. В то утро по всей линии гремел его голос.