Всегда в седле (Рассказы о Бетале Калмыкове) - [17]

Мальчик поднял голову от стола. В глазах его заплясали веселые искорки: конечно же, он понял, кто эти «мы» и «они». Обмакнув перо в чернильницу, он собрался было приступить к делу, как вдруг перо замерло у него в пальцах. Он насторожился, прислушался.

Учительница, ничего не заметив, повторила:

— «Мы работаем…» Что с тобой?

— Ничего.

Опершись грудью о край стола и слегка наклонив голову, Бетал начал медленно и старательно выводить буквы.

Из окна за его спиной выглядывала луна, споря с желтым светом стоявшей на столе подслеповатой керосиновой лампы, и трудно было решить, на чьей стороне преимущество.

Бетал снова прервал свое занятие и, обернувшись, стал всматриваться. В потоке лунного серебра, лившегося в окошко, маячил чей-то темный силуэт. Когда мальчик повернулся, тень отпрянула и тотчас исчезла.

Надежда Николаевна тоже заметила.

— Не обращай внимания. Пиши.

Он повиновался, но в это время послышался звон разбитого оконного стекла, и на пол, возле стола, упал увесистый камень. Бетал схватил его и бросился к выходу.

Выбежав во двор, он увидел, как через забор метнулась тень, — чья-то фигура, показавшаяся ему знакомой.

Он выглянул на освещенную луной улицу и узнал удиравшего во всю прыть Мирзабека.

Когда Бетал возвратился в комнату, Надежда Николаевна коротко спросила:

— Он?

— Да, — ответил мальчик, догадавшись, кого она имеет в виду. — Сын Хатакшокова.

…Утром Бетал пришел в школу раньше всех. Стоя на табуретке под окном Надежды Николаевны, он заменял разбитое накануне стекло. Увлеченный своим делом, не заметил, как с трех сторон его окружила стайка мальчишек во главе все с тем же не унимавшимся Мирзабеком.

— Калмыковы так привыкли батрачить, — сказал Мирзабек, язвительно усмехаясь, — что и дня не могут прожить, не услужив кому придется… Клянусь аллахом!..

Бетал обернулся. Спокойно оглядел обступивших его парней.

— А ты думал — разбил стекло в чужом доме и уже — князь?

— О ком, говоришь? — вспылил Мирзабек, и его тут же поддержали:

— О ком?..

— Назови!

— Кто бы он ни был, он среди вас!

— Назови, если знаешь!

— Мирзабек! — сказал Бетал.

— Ты меня видел? Ты видел?.. — наседал Хатакшоков.

— Дурак, — насмешливо сказал Калмыков, — не помнишь, что ли, как оставил на плетне лоскут от своей черкески, когда перелезал сюда, во двор школы?

И Мирзабек попался на удочку. Он вздрогнул и, задрав полу черкески, стал поспешно осматривать ее.

— Не ищи, я ведь пошутил!

Убедившись, что черкеска цела и он сам себя выдал, Мирзабек покраснел от досады и толкнул ногой табуретку, на которой стоял Калмыков.

— Шути, да знай меру!

— Что, не нравится?

— Лучше прекрати, сын Калмыковых! Как бы не пришлось потом пожалеть!

— Я не из тех, кто жалеет о сказанном!

— Ладно. Сейчас увидим!

— Увидим. Чего же ты ждешь, Хатакшоков?..

Неизвестно, чем кончилась бы эта словесная перепалка, если бы не зазвенел звонок. Ученики неохотно потянулись в класс, вполголоса переговариваясь. Некоторые открыто высказывали свое разочарование тем, что назревавшая драка не состоялась, другие не сомневались, что она обязательно произойдет, стоит лишь подождать, третьи помалкивали, не зная, чью сторону принять в этой затянувшейся ссоре.

Все понимали, что откровенная вражда между Беталом и Мирзабеком, возникшая в тот день, когда Эдык Калмыков привел своего сына в русскую школу, не только не утихает со временем, но, наоборот, разгорается все сильнее и неминуемо должна разрешиться шумным скандалом.

Правда, теперь класс не был таким единодушным, как прежде: если бы Беталу удалось сбить спесь с Мирзабека, многим это доставило бы удовольствие. Однако мало кто рассчитывал на подобный исход. Придирки заносчивого Хатакшокова Калмыков чаще всего оставлял без внимания, изо всех сил стараясь сдержать данное самому себе слово не ввязываться в драку без крайней на то надобности. В конце концов его доброжелатели свыклись с мыслью, что Бетал не надеется на свои силы, а противники сочли его трусом. Естественно, что первые даже не пытались открыто высказывать ему свое расположение и сочувствие, а вторые все больше наглели.

После первого урока подростки шумной гурьбой высыпали во двор. Бетал по-прежнему сидел позади всех и вышел на перемену последним.

Он заметил, что у ограды, в тени тополя, как обычно, собралась группа ребят. Увидев его, они разбрелись по двору. Мирзабек и его «свита» оказались возле крыльца.

Не придав этому значения, Бетал начал спускаться по деревянным ступенькам. Все остальное произошло довольно быстро: Хатакшоков подставил ногу, и Бетал рухнул на землю. Не успел он пошевелиться, как на него навалилось сразу трое — сам Мирзабек и сыновья Агубекова и Паштова.

Мирзабек усердствовал больше всех. Ничуть не смущаясь тем, что они втроем напали на одного, он уселся Беталу на спину и молотил его кулаками.

Лежа вниз лицом в нагретой солнцем сухой пыли, Бетал молча сопел, тщетно пытаясь освободиться. Долгое время ему это не удавалось, и он только вздрагивал при каждом ударе, глотая слезы ярости и обиды.

Наконец, собрав последние силы, в каком-то исступленном рывке он перевернулся, сбросив с себя всех своих противников, и вскочил на ноги. Мгновение он стоял так, разъяренный, тяжело и шумно дыша, с лицом, перепачканным пылью, в грязных разводах от непросохших слез, стоял, широко разбросав крепкие ноги и чуть наклонив голову, готовый расправиться с каждым, кто подойдет к нему близко.