Все не так - [4]

— Да, ямочка, — рассеянно потеребил подбородок Валера. Он понял, что это не взгляд у нее такой дикий, а глаза — раскосые, очень светлые и наверняка близорукие, поэтому получается, что она смотрит в упор и даже немного сквозь собеседника.

— Что? У меня грязь на лице?

— Нет — нет. Я просто засмотрелся. У тебя красивые глаза. Наверное, предки восточных кровей были? — Тема кровей была у Валеры одной из любимых.

— Бабка мордовка.

— Насколько я знаю, мордва внешне ничем не отличается от славян.

— Тогда татары. Копни любого русского, а там татарин.

Валера рассмеялся и взял двумя руками горячую кружку. Саша впервые улыбнулась и тоже взяла свою кружку. Улыбка делала ее похожей на мальчишку: озорной прищур, чуть неровные зубы. Некоторое время молча пили чай и поглядывали друг на друга, не стесняясь. Потом она решительно поставила кружку на стол, сняла огромную мохнатую кофту и осталась в облегающей черной водолазке и серой юбке до колен. Пока она возилась, раскладывая по местам какие-то мелочи, он разглядывал ее фигуру. Валера был современным парнем и старался следовать моде. Нынешняя мода предписывала считать красавицей тощую длинную девицу с толстыми губами. Кряхтя, Валера принимал этот образ, но в глубине души его тянуло к другому типажу.

Он, например, не любил высоких, хотя сам был довольно рослым. Он считал, что после метра семидесяти в женщине пропадает определенная легкость, побуждающая желание взять на руки, побаюкать. Его пугали дылды, даже худые. Валере по душе были женщины среднего роста или чуть ниже, нравились пышные груди, бедра, соблазнял маленький округлый животик. Поэтому вид Саши в облегающей одежде был настоящим праздником для глаз. Он впитывал в себя каждый изгиб, каждую выпуклость ее крепкого, упругого тела, мысленно гладил пышную грудь, гибкую спину, обхватывал тонкую талию, проводил ладонями по круглым бедрам и плотным, словно литым, ногам. Тело Валеры вторило этим мысленным прикосновениям томной дрожью.

Саша не замечала его волнения, она взяла у него пустую кружку, выбросила использованный пакетик, плеснула туда немного воды из чайника, поболтала и вылила содержимое за дверь. То же самое проделала со своей кружкой, потом распустила косичку, пригладила щеткой темно-рыжие волосы до плеч, натянула довольно неказистую куртку и выжидательно взглянула на Валеру. Он нехотя поднялся, оделся, накинул рюкзак на плечо и вышел. Дождь утих, но дул мерзкий ветер с моросью. Саша быстро закрыла палатку на ключ и шагнула в сторону, противоположную стоянке такси.

— Ты куда?

— На троллейбус. — Она взглянула удивленно и в то же время просяще, как будто спрашивала: «Разве ты не со мной?»

— Погода ужасная.

— Обычная погода.

— Пойдем на такси.

— У тебя денег много?

— Хватает. Пойдем, я тебя не пущу на троллейбус. Ты можешь и час простоять на остановке. А уже не май месяц.

Саша послушно пошла рядом. Они взяли такси, доехали до дома, но Валера за ней не вышел. На ее удивленно — просящий взгляд сказал:

— Мне надо ехать. Дела.

Машина тронулась, он откинулся на сиденье и глубоко вздохнул. «Господи, продавщица в палатке», — подумал Валера и усмехнулся. Он всю жизнь встречался только со своими сокурсницами, а еще с девочками с экономического факультета и иняза. Последней у него была секретарша зама в банке: длинноногая, светловолосая, одевающаяся в изящные костюмы и носящая очки в модной оправе — как Валера подозревал, больше для того, чтобы показаться этакой интеллектуалкой. Как-то он смеха ради надел эти очки и готов был поклясться, что там стояли обычные стекла. Секретарша закончила иняз и собиралась получать второе высшее образование, «не сидеть же всю жизнь в секретаршах». Не решила только, экономическое или юридическое, — на большее у нее фантазии не хватало. Она была взращена и взлелеяна с одной целью — удачно выйти замуж. Все ухищрения, вся пыль в глаза были направлены именно на это. Не так давно Валера осознал, что каждое сказанное им слово, каждая подробность их интимной близости внимательно анализируются на семейном совете его подруги. Он рассматривался как весьма перспективный жених и принимался в их доме благосклонно, но прекрасно понимал, что возникни на горизонте женишок побогаче, его выбросят на помойку. Валерины отношения с секретаршей все еще продолжались, но совсем вяло.

Он приехал к Артуру, который уже давно ждал и злился. Но Валера не почувствовал радости по этому поводу, он думал о другом. Интересно, Сашины волосы действительно такие рыжие или это краска? Сколько мужчин у нее было? Она стеснительная? Отвечая на вопросы Артура, в десятый разперебирая все подробности своего разговора с представителем польской фабрики, он вспоминал, как гладко, без угловатости, ее талия переходит в бедра, а бедра — в ноги. «Через пять лет она превратится в кубышку, а после первых же родов — в колобка», — презрительно говорил себе Валера, направляясь домой после плодотворного совещания с другом. Но перед глазами вставали образы женщин из романов Ивана Ефремова. В ранней юности он увлекался его книгами не из-за фантастики, а из-за того волнения, которое вызывали в нем эти образы. Его притягивали описания ефремовских героинь, будь то Таис Афинская или звездолетчица Фай Родис из «Часа быка». Тонкие талии, широкие бедра, легкий верх, тяжелый низ, древние божества плодородия. Обрывки текстов, фантазии, воспоминание о Саше — все смешалось в голове Валеры, мешая ему заснуть. Он страшно ее хотел.