Восемнадцатый век и Французская революция - [28]

и оно продолжало колебаться из стороны в сторону, как человек, не знающий на что решиться. План Мирабо заключался в союзе королевской власти с народом против привилегированных, но при дворе думали об этом менее всего, в то же время считая нужным уступать общественному мнению. В деле реформы все зависело от состава штатов и способа подачи голосов, но в этом важном вопросе правительство с Неккером во главе оказалось непоследовательным и нерешительным. Неккер добился, чтобы в будущих штатах у третьего сословия было столько же представителей, сколько у привилегированных вместе взятых. Он созвал вторично нотаблей для утверждения этого распоряжения и, когда они отвергли такое «удвоение третьего сословия», провел свою меру через королевский совет. Мера, однако, могла иметь действительный смысл лишь под условием поголовной подачи голосов, а не решения дел» в каждом сословии отдельно, так как при последнем способе голосования у привилегированных было бы два голоса против одного голоса всех представителей остальных классов, хотя бы число их было утроено и даже удесятерено, но Неккер не сделал логического вывода из своего принципа. За поголовную подачу голосов высказывалось все, что желало действительного обновления Франции, за посословное голосование – привилегированные и вместе с ними парламенты, вдруг утратившие поэтому свою популярность, как сторонники привилегий и архаической формы генеральных штатов. Правительству нужно было решительно высказаться по этому вопросу, но оно колебалось, даже колебалось тогда, когда генеральные штаты были уже в сборе, и вопрос был решен помимо правительства. Так было и во всем остальном, т. е. Неккер не проявил ни малейшей инициативы. Его намерения были самые похвальные, но в его поведении, действительно, не обнаруживалось такого таланта, какого требовала серьезность минуты, и вместо того, чтобы направлять движение, Неккер предоставил его на произвол всех случайностей. У популярного министра было много доброй воли: избирательные права были весьма широко распространены на все население, и во время выборов не было ни официальных кандидатур, ни административного давления на избирателей, – но у Неккера не было и никакой инициативы.

Неккер

Правительство не только решило дать третьему сословию двойное представительство, так как «его дело связано с благородными стремлениями и будет иметь за себя общественное мнение», – но и постановило, чтобы сельские священники приняли самое широкое участие в избирательных собраниях духовенства, потому что «эти хорошие и полезные пастыри лучше всего знают народные нужды, находясь в самых тесных и постоянных соприкосновениях с народом». Королевский регламент 24 января 1789 г., созывая на 27 апреля генеральные штаты, указывал цель будущего собрания в «установлении постоянного и неизменного порядка во всех частях управления, касающихся счастья подданных и благосостояния королевства, в наискорейшем по возможности уврачевании болезней государства и уничтожении всяких злоупотреблений»; при этом король выражал желание, чтобы «и на крайних пределах его королевства и в наименее известных селениях за каждым была обеспечена возможность довести до его сведения свои желания и свои жалобы». Поэтому избирательное право дано было всем французам, достигшим двадцатипятилетнего возраста, имевшим постоянное место жительства и занесенным в списки налогов, хотя последнее ограничение исключало из избирательного права значительное количество бедных граждан. Выборы были не прямые, а двухстепенные (и даже иногда трехстепенные), т. е. выбирались депутаты не самим населением, а выбранными им уполномоченными, и те желания, которые высказывались в наказах от самих избирателей, потом сводились в наказы уже от целых больших округов. Только привилегированные непосредственно посылали депутатов в генеральные штаты. В составлении крестьянских наказов играли большую роль демократически настроенные сельские священники, адвокаты и законоведы, популяризировавшие среди деревенского населения идеи тогдашних политических брошюр, которые весьма легко принимали, однако, характер легенд о желаниях «лучшего из королей». Неккеру доносили об этой пропаганде, как о чем-то в высшей степени опасном, но он оставался верен принципу свободы, с какою правительство предоставляло всем классам общества выразить свои нужды и желания.

О мнениях, которые тогда циркулировали во Франции, мы можем составить себе представление, во‑первых, по брошюрной прессе 1788–1789 гг., во‑вторых, по наказам, составлявшимся избирателями во время выборов.

До 1789 г. во Франции периодическая пресса была развита очень мало, и газеты заменялись брошюрами, которые перед выборами в генеральные штаты нередко принимали форму проектов, программ и проспектов упомянутых наказов. Брошюр публицистического характера появилась масса; издавались они и расходовались в громадном количестве экземпляров и, например. одна влиятельная брошюра, о которой будет сейчас сказано, в несколько дней была распродана в количестве сорока тысяч экземпляров. Брошюры были весьма различного направления, но консервативных было неизмеримо меньше, чем либеральных, написанных в духе идей XVIII в., и благодаря таким изданиям, идеи политических писателей этой эпохи популяризировались и пропагандировались в таких слоях общества, куда ранее они не проникали, а также воспринимались в своеобразном понимании и народною массою, делаясь тоже одним из факторов начинавшегося движения. Некоторые брошюры были специально посвящены интересам простого народа, которому иногда дается в них название «четвертого сословия», – интересам крестьян и городского пролетариата. Другие говорили о правах всей нации, о предметах, которые должны были интересовать одинаково все классы общества. Главным образом, однако, они выражали взгляды и стремления тогдашнего среднего сословия, т. е. интеллигенции, людей либеральных профессий, буржуазии, отстаивавшей принципы свободы индивидуальной и политической, гражданского равенства, народовластия, громившей деспотизм привилегии, феодальные права, крепостничество и т. п. Идеи Вольтера и