Восемнадцатый век и Французская революция
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | История |
| Серия: | История Западной Европы в Новое время №3 |
| Всего страниц: | 40 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | Не установлен |
| Формат: | Полный |
Восемнадцатый век и Французская революция читать онлайн бесплатно
Кареев Н. И. – История Западной Европы в Новое время. Том 3. Восемнадцатый век и Французская революция
Третья книга семитомного университетского курса Новой истории крупнейшего русского исследователя рубежа XIX-XX веков Н. И. Кареева.
Содержание:
Значение французской революции
Людовик XV
Тюрго
Неккер
Франция накануне революции
Мирабо
Созыв генеральных штатов 1789 и вопрос о реформах
Наказы генеральным штатам 1789
Периоды великой французской революции
Генеральные штаты 1789 и Национальное собрание
Значение французской революции
XXIX. Местное и европейское значение революции
Старая и новая Франция в XVIII в. – Положение между ними французского правительства. – Двоякое отношение революции к старой монархии. – Политическое воспитание французского общества. – Судьба политической свободы во Франции. – Общеевропейское значение революции.
Содержание:
Франция перед французской революцией
Французская революция и монархия Людовика XV и Людовика XVI
Значение французской революции в истории Франции
Значение французской революции в западноевропейской истории
Указания на литературу по теме «Значение французской революции» – см. во вступительной главе к этому тому
Франция перед французской революцией
В течение XVIII века в социальной жизни Франции совершался глубокий внутренний процесс. Старая Франция Людовика XIV продолжала сохранять свои прежние формы, не затрагиваемые никакими серьезными преобразованиями, которые бы их изменили заметным образом; но в этих старых формах развивалась новая жизнь, правда, сдерживаемая обветшалыми рамками, но все сильнее и сильнее их расшатывавшая, пока под напором новых сил старые формы не подались, и на развалинах прежних отношений не сформировался новый общественный строй, подготовленный предыдущим развитием. Система Людовика XIV продолжала в общем господствовать в официальной жизни Франции, но что рядом с Францией официальной, т. е. Францией королевской власти и версальского двора, католического духовенства и феодального дворянства, существовала другая Франция, самым рельефным проявлением этого была её литература с принципами, диаметрально противоположными тем, которые лежали в основе системы Людовика XIV. Мы видели, что самыми популярными идеями французской литературы XVIII века были идеи духовной и политической свободы и гражданского равенства. Порвав связь с традициями прошлого, эта замечательная литература сделалась органом совсем нового общества, в котором главную роль играли не представители старого католико-феодального строя, а иных общественных слоев, люди либеральных профессий разного звания и люди промышленно-торговых предприятий. Интеллигентная буржуазия XVIII в. сделалась главною сторонницею поступательного движения вперед и в требовании реформ заняла поэтому положение передового класса нации. В первой половине XVIII века она пошла бы еще за правительством, которое выступило бы на поприще преобразовательной деятельности, и ему она оказала бы поддержку, какой, например, не имел в Австрии просвещенный абсолютизмИосифа II: выразителем новых стремлений был тогда Вольтер. Между тем на сцену не являлось ни монарха, ни министра, подобных позднейшим реформаторам в других странах. Правительство поддерживало старые отношения, и представители старой Франции не думали, чтобы им откуда-нибудь угрожала опасность, кроме разве вольнодумной литературы, да и та увлекала немало людей из тех самых общественных слоев, под которые она подкапывалась. Новая Франция, между тем, росла и делалась более требовательною. В средине XVIII в. ее уже не удовлетворяла программа Вольтера, т. е. реформы всякого рода, но без политической свободы, и вот именно свобода, проповедниками которой являются Монтескье, Руссо, Мабли и некоторые энциклопедисты, делается одною из наиболее популярных политических идей, одинаково разделявшихся перед 1789 г. и буржуазией, и привилегированными. Когда умер Людовик XV, две Франции уже стояли одна против другой, готовые к борьбе; вопрос был только в том, на чьей стороне будет государственная власть и уступит ли она новым влияниям времени. Революция 1789 г. была победою новой Франции над старою, но старая не умерла, и когда пал властелин, сам победивший революцию, чтобы действовать в духе своего рода просвещенного абсолютизма[2],она сделала отчаянную попытку клерикально-аристократической реакции против новых общественных слоев, поднявшихся в XVIII в. из прежнего унижения.
Французская революция и монархия Людовика XV и Людовика XVI
Одним словом, французской нации предстояло выйти на новую дорогу, но французские правители оказались не на высоте своего положения. В эпоху, когда троны других великих держав занимали Фридрих II, Мария Терезия, Иосиф II, Екатерина II, – во Франции царствовали совершенно опустившийся Людовик XV (1715–1774) и слабохарактерный Людовик XVI. Они оказались неспособными к роли инициаторов реформ, вытекавших из практических нужд государства, и это было в обществе, которое, наоборот, не так, как в других странах, само требовало реформ. Своею привязанностью к старым формам и неспособностью осуществить желания общества названные короли поселяли недоверие к власти, носителями которой являлись: то, чего не могла совершить старая монархия, должна была взять на себя «нация», заменившая в сознании передовой части общества прежние сословия (états). Правда, и положение французских правителей было более затруднительным, чем где-либо. В странах просвещенного абсолютизма правительствам приходилось иметь дело с одною консервативной оппозицией, но такая оппозиция существовала и во Франции, имея органом своим парламенты, но рядом с нею существовала еще и оппозиция либеральная, какой не было в других странах, да и она видела в тех же парламентах учреждение, обеспечивающее права нации посредством ограничения произвола власти. С разных точек зрения обе эти оппозиции, – старая и новая Франция, – могли быть и бывали недовольны правительством, но обе сходились на почве идеи политической свободы, хотя понимали ее различно, одни – в аристократических формах Монтескье, другие – в демократических формах Руссо и Мабли, одни – думая об участии в правлении для охраны своих привилегий, другие – стремясь к власти, дабы, обладая ею, изменить общественный строй в духе новых идей. Все это ставило правительственную власть между двух огней: и охранительная, и преобразовательная политика вызывали или ту, или другую оппозицию, а раз правительство решалось на сколько-нибудь крутую меру, против него готовы были соединиться обе оппозиции. При таких обстоятельствах во главе Франции должны были бы стоять не такие люди, какими были Людовики XV и XVI и большая часть их советников и руководителей, тем более, что и реформы требовались не одним общественным мнением, которое еще кто-нибудь мог бы обвинять в несоответствии с реальными нуждами страны, а общим расстройством и полнейшею негодностью старой системы. Французская монархия, взявшая под свою опеку общественные силы, приучила нацию смотреть на себя, как на нечто всемогущее, как на силу, во власти которой осчастливить или сделать несчастною всю страну; привыкши ожидать всего от власти, ей преимущественно и стали ставить в вину – и не без основания – печальное положение государства. Монархия Людовиков XV и XVI в сущности охраняла консервативные интересы, но это не мешало духовенству и дворянству накануне взрыва 1789 г. мечтать об ограничении благосклонного для них абсолютизма и тем самым идти вместе с буржуазией, которая не отделяла политической свободы от социальной реформы, Бедственное положение народной массы, бывшее источником смуты, и революционные идеи, органом которых стала пресса, действовали в том же направлении, подготовляя насильственный переворот
