Воинская культура Японии: боевые искусства, мифы и история - [41]

Ягю Мунэнори был учеником известного дзэнского монаха Такуан Сохо, одного из ярчайших учителей и мыслителей, оставившего глубокий след в истории японской культуры. Исследователи полагают, что именно результатом бесед Ягю Мунэнори с Такуан Сохо стало сочинение «Фудоти синмё року» («Тайное писание о непоколебимой мудрости»), другое сочинение Такуан Сохо «Тайаки» («Хроники меча Тайа») было написано для Оно Тадааки, возглавлявшего школу фехтования Итто[427].

Мастера дзэн учили, что просветленный ум видит истинную суть вещь и может постигнуть любое искусство, мастер дзэн Этан учил: «Когда развеяны все иллюзии и нет никаких стеснений, наш взор объемлет все, в том числе и воинское искусство…тот, кто достиг истинного видения, видит каждую вещь такой, какая она есть. Увидев саблю, он сразу же знает, как ей противостоять»[428]. Именно такой подход позволил мастерам дзэн успешно обучать воинов и передавать им методы тренировки сознания. Благодаря учению дзэн в японских боевых искусствах появились основные философские понятия, объясняющие психологическое состояние воина и способы самосовершенствования. Мусаси Миямото, который также был учеником Такуана, описывал идею истинного стратегического видения через тренировку с мечом следующим образом: «Помимо этого, существуют отдельные причины называть Путь мечахэйхо. Поскольку достоинства большого меча определяют все в мире и в себе, тати („длинный меч“) представляет собой сущностную основухэйхо. Обретя эти достоинства, можно в одиночку побеждать десятерых. Если же один побеждает десятерых, то сто победят тысячу, а тысяча — десять тысяч»[429]. Очевидно такого же мнения придерживался и Ягю Мунэнори. В первом свитке «Хэйхо кадэн сё», озаглавленном «Синрикё» («Мост подношения туфли») сказано: «Одерживать победу в сражении во главе большой армии и побеждать в поединке в схватке на мечах — в этом не должно быть никакой разницы. Имея ключ к победе в рукопашной схватке, в которой сталкиваются два меча, сможешь одержать победу и в сражении между двумя большими армиями; имея ключ к победе в сражении между двумя большими армиями, сможешь одержать победу и в поединке»[430]. Помимо познания боевых искусств и стратегии через тренировку сознания, мастера боевых искусств открыли для себя, что и другие искусства, связанные с дзэн, подходят для их целей. Доктор Т. Судзуки так описывает взаимосвязь дзэн с искусством: «Одной из важнейших особенностей стрельбы из лука и прочих искусств, которые практикуются в Японии и, вероятно, в других странах Дальнего Востока, является то, что они не служат практическим целям, равно как и не предназначены для чисто эстетического наслаждения. Занятия подобными искусствами представляют собой работу над сознанием; цель же этой работы — достижение пределов реальности. И поэтому стрелок из лука упражняется в своем искусстве не только для того, чтобы попасть в мишень; фехтовальщик на мечах — не только для того, чтобы повергнуть противника;

танцор — не только ради ритмичных движений своего тела. Все они, прежде всего, стремятся привести сознание в гармонию с бессознательным»[431]. Среди искусств, полюбившихся воинам, оказалась каллиграфия, театр Но, чайная церемония и поэзия. Но если театр и поэзию некоторые воины и полководцы считали вредными для воинов из-за своей утонченности, то каллиграфия избежала подобных нападок. Любая практика должна была быть направлена на развитие человека, его характера, силы воли, мужества и психической концентрации. Дзэн привнёс в традиционные искусства идею концентрации на текущем моменте, действия без страхов и сомнений, что так ценили воины. Каждый элемент иероглифа должен быть написан сразу, нельзя переделывать, исправлять или дописывать. Как и в боевых искусствах, где каждый удар или бросок должен быть решающим, так и в каллиграфии любая черта пишется одним движением. «Сейчас — это уникальный опыт. Кисть порхает по бумаге подобно бабочке. Лёгкое шуршание и аромат туши. Гармоничное слияние пустоты и наполненности. Ничто больше не имеет значения»[432]. Немецкий философ Е. Херригель пишет: «Традиционно японец чтит стрельбу из лука как искусство и завет предков, подразумевая под ней вовсе не вид спорта, а, как бы странно это ни звучало, культовое событие. Таким образом, он понимает под „искусством“ стрельбы из лука не спортивное умение, обретаемое благодаря преимущественно физическому упражнению, а умение, чей исток надлежит искать в духовных упражнениях и сама цель которого состоит в поражении духовной цели: можно сказать, что стрелок целится в самого себя, и не исключено, что ему удается попасть»[433].

Рисунок 6. Практика кюдо — искусства стрельбы из лука. Фотография XIX века

Дзэн для боевых искусств стал методом достижения духовного совершенства, способом достичь гармонии с собой. Точки соприкосновения между психоанализом и дзэн-буддизмом выявил в своей статье «Дзэн-буддизм и психоанализ» Эрих Фромм[434].

Мастера дзэн были не только сведущи в буддизме и специфических практиках, но также были одними из наиболее образованных людей своей эпохи. В своих проповедях и примерах они часто прибегали к философским концепциям неоконфуцианства. Благодаря дзэн теория боевых искусств пополнилась такими понятиями как сущность, явление,