Водителям горных троллейбусов - [13]

— Будем! — соглашается он.

Открывает рот, как голодный птенец.

— Анечка, вам не тяжело за таким ухаживать?

— А я люблю . Они как дети. Я бы если мог, устроил бы такой приют, где бы им было хорошо. Но у нас в Киргизии так не нужно. Никто своих стариков не отдаст, сами ухаживают. У нас же семьи большие, если такой тяжелый случай, то все по очереди. Все помогают.

Читаю интервью с Григорием Померанцем.

— В чем вы сегодня находите духовную опору?

— В созерцании.

— В созерцании чего?

— Ну, например, природы. Она ведь проявление того ощутимого нами внутреннего духа, на котором все в мире держится.

Поскольку мой внутренний дух изрядно ослаб, чувствую необходимость съездить на дачу и припасть к той самой природе — только она и действует как антидепрессант. К тому же дачка требует кое-какой консервации на зиму. Но за один день не обернуться, только с ночевкой.

Аня не может остаться на ночь — на ее попечении другая бабушка. Вспоминаю, что записывала телефон Люды — санитарки из больницы. Звоню, Люда приезжает после смены — еле живая, но готовая на лишнюю пару тысяч. Мотается в Москву из дальнего Подмосковья — совсем нет работы, а надо дочку растить. Говорит, в больнице весь младший персонал — не москвички. Москвички не идут, зарплата смешная. Люся тут же падает спать, а я собираю вещи — выезжать рано утром. В три часа ночи отец истерически кричит, что умирает и что нужно вызвать «скорую». Лицо у него синеет, он задыхается, но кричать не перестает.

Приехала «скорая». Здоровенный немолодой кардиолог с порога :

— Успокойся, дед! Ты симулянт! Сердечники так не орут!

Папа стихает и начинает хныкать. Я возмущена.

— Как вы смеете!

— Вы что, не понимаете? — говорит злой эскулап. — Это не сердце, это паническая атака. Я ее остановил. Не гуманно? В  его надо!

Ничего себе! А ведь уже в третий раз! Приезжали, делали кардиограмму, пожимали плечами и уезжали. И в больнице эти крики по ночам — неужели никто не догадался?

Эскулап вкалывает ему что-то, и он засыпает почти мгновенно.

— Я боюсь! — говорит Люся. — Может, вы не поедете? Может, я…

— Ничего с ним не случится! — обрывает мужик. — Занимайтесь своими делами. Поезжайте! Поменьше обращать внимания! — и хлопает дверью.

Еду — но звоню с дачи каждый час. Люда рапортует — отец весел и аппетит отменный. Кардиолог прав — ничего не случилось.

А сколько же было !

Перекопала цветочные клумбы, перетаскала полсотни ведер компоста, нарезала лапника для роз, надышалась лесным осенним воздухом, натопила печку, выпила оставшееся от гостей вино, продрыхла двенадцать часов, была разбужена стучавшей в окно синицей… В общем, блаженствовала.

Приехала назад — а тут опять.

Таблетки из кармана

Иду к участковому психиатру и излагаю проблему.

Пожилая  тетка слушает в состоянии крайнего раздражения. Понятно, что смотреть больного на дому она не обязана. Все с моих слов. Основная проблема — ночью сам не спит и никому не дает. Ну да, именно то, чем пугала .  выгребает из карманов снотворные таблетки. Потом еще  — из ящика стола. Потом два названия пишет на бумажке.

— Пробуйте все по очереди, — говорит. — Найдите сами, что больше подходит.

Пробуем. В итоге получаем непрекращающееся ночное буйство. Днем у меня кружится голова. Засыпаю в метро, в душе, за варкой каши. Только на уроках удается собраться — но понимаю, это продлится недолго. Дети интуитивно чувствуют — если учитель не в тонусе, можно стоять на ушах что делать?

О, чудо! Выход находится. На горизонте появляется очаровательная , невролог-геронтолог. Приезжает, долго осматривает, потом просит показать, что мы принимаем. От  таблеток приходит в ужас и требует немедленно спустить в мусоропровод. Выписывает суперсовременные. Утешает — все будет хорошо, вот увидите. Может, еще на ноги встанет. Согласна периодически навещать и корректировать, то есть пасти нас частным образом. Подсчитываю — если оформлю отцу инвалидность и у таким образом будут бесплатные , мы вполне укладываемся в бюджет. Или возьму еще лишнюю корректуру.

Новые таблетки лучше. Теперь ночью удается поспать хотя бы урывками. И главное — если что, можно всегда позвонить и проконсультироваться. Тоже психологическая опора, что ни говори. Сочувствие — великая вещь.

Аня тоже сочувствует — насчет обеда дедушке не волнуйтесь, сама приготовлю. Иногда и меня встречает с ужином.

Пытаюсь понять, что она такое. Невысокая, коренастая, ножки «кавалерийские». Всегда спешит — то к одному больному, то к другому, то ночные дежурства в больнице — на сиделок спрос. Но иногда удается с ней поговорить за чаем.

Окончила  в Оше. Потом замуж вышла — муж был очень красивый, говорит. Врач. Потом она много разных работ сменила, двоих детей родила. … но дальше что-то невразумительное — вроде бы после какой-то операции ей сказали, что больше детей не будет, поэтому родня мужа настояла, чтобы он с ней развелся. Ничего не понимаю — дикие какие-то обычаи. У нее своих два и два приемных — куда еще?

Потом она зарабатывала торговлей. Держала какой-то ларек на рынке в Саратове — торговала трикотажем. Носочками вроде. Киргизский ширпотреб, кстати, неплохой. И еще