Владимир Шаров: По ту сторону истории - [187]
Универсальное сознание в состоянии деятельности является личностью, единым громадным организмом, который в каждый данный момент переживает новую стадию процесса, называемого эволюцией. Как личность не ощущает постоянно всю себя, например человек не чувствует в каждый данный момент всех точек своего тела и еще менее всех доступных для него в будущем и пережитых раньше отношений, но, наоборот, отчетливо воспринимает или правильно сознает одно какое-нибудь переживание, так и Бог-личность в процессе эволюции отчетливо воспринимает переживаемую им в данный момент стадию эволюции и не чувствует всех точек своего организма – вселенной. Когда он достигнет предела высоты подъема, а время это приближается, то он сообщит свое блаженство всему организму. Как человек во время полового акта в минуту экстаза теряет сознание и весь его организм во всех точках переживает блаженство, так и Бог-человек, переживая экстаз, наполнит вселенную блаженством и зажжет пожар. Человек-Бог является носителем универсального сознания657.
Лосев раскавычивает слова Скрябина, придавая им расширительное значение: теперь они указывают на экстаз универсального сознания как охватывающий все точки пространства, все будущие переживания и все воспоминания о ранее пережитых ощущениях. Вселенское «Я» Богочеловека переживет экстатическое блаженство всего организма, времени и пространства, и, по Лосеву, это переживание будет его спасением.
Испытывая ласки Скрябина, сама де Сталь вырастает в своем экстазе до вселенского «Я», которое ощущает в каждый момент все свои прошедшие, настоящие и будущие переживания. Де Сталь подобна Еве в своей пассивности, но именно она рождает языки мира, рождает мир совместно со Скрябиным-Адамом. Так появляются животные, растения, насекомые, бабочки658. В этом смысле роль де Сталь чрезвычайно важна в шаровской интерпретации Скрябина и его метафизики. Своими перевоплощениями вне времени и пространства и своими воспоминаниями, соединяющими мысли Скрябина, Сабанеева, Лосева, Юрмана, де Сталь соприкасается с прошлым, настоящим и будущим.
Как уже отмечалось, Скрябин является предтечей Ленина и революции в воображении Луначарского и Вячеслава Иванова, а Луначарский непосредственно подчеркивает идею преемственности дореволюционного и советского периодов, старой и новой культуры: «даже гигантский разрыв, который приходит с пролетарской революцией, не нарушает этой преемственности»659. Дело «величайшего революционера мира Ленина» связывается с «революционной страстью» «Прометея» Скрябина. Таким образом, Скрябин и Ленин становятся ипостасями титана, а Скрябин «усыновлен революционной эпохой».
Только после расставания со Скрябиным де Сталь понимает, что он гениальный революционер, а его богоборчество логически проистекает из его жизненных переживаний и опыта страдающего творца. Когда де Сталь вспоминает молящегося на коленях Скрябина и слышит его громко шепчущий голос, его молитва представлена цитатой из «Записей»:
Я все-таки жив, жив, все-таки люблю жизнь, люблю людей, люблю еще больше[, люблю] за то, что и они через Тебя, Бога, страдают [(поплатились)]. Я иду возвестить им победу, иду сказать, чтобы они на Тебя не надеялись и ничего не ждали [ожидали] от жизни, кроме того, что могут сделать, дать себе сами [сами могут себе создать]. Господи, благодарю Тебя за все муки, за все ужасы Твоих испытаний, Ты дал мне познать мою бесконечную силу, мое безграничное могущество, мою непобедимость. Ты подарил мне мое торжество…660
Написанная во время сочинения Первой симфонии, около 1900 года, запись Скрябина передана Шаровым с минимальными отклонениями от оригинала: повторения слова «жив»; прописные буквы («Ты», «Тебя») в прямых обращениях к вообще-то отсутствующему в «Записях» «Богу», «Господу»; Христовы «муки» Скрябина. Подчеркнут диалог с Господом, но в основном это буквальная передача, переложение скрябинского текста, в котором некоторые слова пропущены или добавлены только для усиления смыслового акцента. Самое главное здесь – историческая основа воспоминаний де Сталь. Отказ Скрябина от Бога мотивирован реальными событиями, и его сомнения в Боге были отражены в записях композитора. В 1891 году Скрябин переиграл правую руку, и врачи считали, что он не сможет восстановиться. Это было крахом его мечты о карьере пианиста. В столь кризисное время Скрябин много страдал, но выздоровел. Однако в 1893 году заболевание вернулось, и после этого Скрябин уже не смог восстановить прежнюю виртуозность. У Шарова отказывает левая рука композитора, но независимо от этой художественной выдумки сугубо документальная база рассказа вполне ощутима. Раздвоенная фигура Скрябина-революционера олицетворяет и Бога, у Кого он черпает силы, и богоборца – Люцифера, Сатаны.
Из смешения божественного и сатанинского начал в образе Скрябина рождается самое потрясающее контрапунктирование у Шарова. Неожиданно эротический, художественный и метафизический контрапункт ласки и терзания в «Мистерии» становится моральным и политическим, преобразуясь в сексуальный акт между палачом и жертвой как андрогинную метафору революционного террора:
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.