Вертер Ниланд - [78]

— Что скажете? — с гордостью спросила она, показывая просторное помещение: камин, окна в трех стенах, в углу великолепный старинный буфет, а также всяческие семейные древности: сундук с железными завитушками, громадная библия, старинные покрывала, оловянные тарелки и настенные блюда.

Ясное зимнее солнце с благодатной силой заливало комнату. Я подошел к каминной полке и взял курьезные старинные ножницы, к одному из лезвий которого был приделан бачок. «Это чтобы фитили отрезать», — объяснила мне хозяйка.

И тут мое внимание привлекла маленькая оловянная кружка. Крышка ее была в виде башенки, с многочисленными изящными отверстиями, как у скрипки. Это была старинная перечница. Я хотел поднять крышку, но выяснилось, что перечница развинчивается на две половинки. В нижней лежала полоска бумаги. Я выудил ее двумя пальцами — узенькую полоску, разделенную перфорацией на шесть частей. Развернув ее, я увидел грубые фигурки, окружавшие надпись на желтоватом фоне: три порции хлеба. Хозяйка моя была удивлена и тронута. Каким это помечено числом? 21 января 1945 года, дата истечения срока действия. Я держал карточки на ладони, разглаживал полоску и считал. Внезапно меня охватило сильнейшее желание очутиться дома, в городе, у родителей.

— Нет, сударыня, — сказал я, — нет, они больше не действительны.

Большего я сказать не мог, задумчиво разглядывая шесть карточек, фигурки, надпись и дату.

Три хлеба.

26 апреля 1946 г.

Мясник Кролюс покупает старинную скрипку

Однажды в четверг, в полдень, когда в мясной лавке уже несколько часов царило затишье, в дверь вошел маленький человечек, которого Кролюс никогда раньше не видел: лет сорока, темноволосый, с худым, лихорадочным лицом. На нем был обычный костюм — правда, довольно засаленный и обтрепанный.

Человек указал на колбасу в витрине и вопросительно взмахнул рукой. Кролюс решил, что это какой-то ненормальный, глухонемой или же иностранец, и потому сообщил цену громко и медленно, как можно отчетливей шевеля губами. После этого человек показал, какой длины кусок ему нужен.

— Колбаса, хорошо, — со странным акцентом проговорил он. Точно, иностранец, — окончательно уверился Кролюс.

Достав потрепанный кошелек, набитый грязными бумажками, человек принялся неуклюже копаться в нем, выуживая и пристально разглядывая монеты, словно дело это было для него непривычным, после чего сунул в карман завернутую колбасу и, не сказав ни слова, покинул лавку. Кролюс быстро забыл о нем.

Через несколько дней Кролюс опять увидел его. В этот раз человечек долго разглядывал витрину, прежде чем войти в лавку. Под мышкой он держал длинный, завернутый в газету предмет, — Кролюс не сумел определить, что это такое.

Человечек указал на мясо очень дорогого сорта. Кролюс несколько раз пробурчал цену и даже показал на пальцах, во избежание недоразумения, но человечек настаивал на своем выборе, и Кролюсу ничего не оставалось, кроме как отрезать и взвесить. Вышло больше чем на четыре гульдена. Опять началось копание в старом кошельке; Кролюс в это время смотрел в мраморный столик кассы и неслышно вздыхал. Раскопки не дали желаемого результата.

— Нет деньги, — в конце концов сказал человечек, держа на ладони жалкую кучку монет. Кролюс прикрыл глаза.

— Я же говорил, сколько это стоит, — пробормотал он и потянулся забрать мясо.

— Жена болейт, дети болейт, — сказал человечек. Кролюс чертыхнулся про себя и опять прикрыл глаза. Он терпеть не мог таких ситуаций. Последовало короткое молчание. После этого человечек проворно развернул газетный сверток. В бумаге оказалась скрипка.

— Я забирайт мясо, ви забирайт скрипка, — объявил он. — Я давайт деньги, ви давайт скрипка. — Он положил инструмент на прилавок. Кролюс задумался. «Бедняга», — сказал он про себя. С сомнением подняв скрипку, он посмотрел на нее и нерешительно положил рядом с кассой.

— Хорошо? — спросил человечек. — Кролюс вновь подумал и чуть заметно покачал головой. После чего кивнул и упаковал мясо.

— Ви знайт, как скрипка хранит? — спросил человечек. — Скрипка должен вешайт. — Он выставил руки, и Кролюс вновь протянул ему скрипку. Человек обвязал ее куском веревки и вернул инструмент Кролюсу. — Где ви будет вешайт скрипка?

— Я ее повешу в шкафу, — ответил Кролюс, указывая на свою квартиру позади лавки. Он протянул человечку упакованное мясо.

— Так не делайт, — возразил человечек. — Скрипка тут вешайт. Тут всегда есть хорошо холод для скрипка. — Он указал на шест вверху, на котором висели дюжины колбас.

— Ладно, — сказал Кролюс, и, завязав петельку на веревке, надел ее на висевший на шесте мясной крюк.

— Я приходийт, скрипка еще тут, — заявил человечек. Кролюс кивнул, в надежде, что теперь тот уберется. Потом он долго в изумлении таращился на скрипку, медленно раскачивавшуюся на веревке у него над головой. «Музыкант, свиная вырезка, 4 гульдена 23 цента», записал он в блокнот и вновь задумчиво уставился на качающийся инструмент. Он был раздосадован, что подчинился капризу человечка и согласился хранить скрипку там, где тот ему указал; он тщетно пытался внушить себе, что совершил честную сделку и что совесть его не должна быть омрачена тем, что он взял залог.