Великие заговоры - [59]
Царевну Софью охраняли так, что казалось совершенно невозможным, чтобы она смогла переписываться с кем-либо из-за стен своего монастыря. И все-таки она нашла средство обмануть бдительность стражей и еще раз восстановила стрельцов против царя. Какая-то старуха-нищенка имела обыкновение являться по вечерам под стены Новодевичьего монастыря, прося милостыню. Софья увидела ее случайно и дала несколько рублей серебром. Видя, что нищенка и в следующий раз появилась на том же месте, царевна попросила оказать ей услугу, но выполнить данное поручение в глубокой тайне и надлежащим образом — за это она получит хорошее вознаграждение. На следующий день Софья дала женщине хлебец, внутри которого были спрятаны письма княжны к ее сторонникам, а еще через несколько дней она получила ответ, полностью соответствующий ее желаниям. Многие командиры стрельцов, три боярина и один казачий полковник участвовали в этом заговоре.
Меры, которые применил Петр для просвещения своих подданных, вскоре сделали его ненавистным народу, весьма привязанному к своему варварству[80]. Стрельцы давно уже знали обо всем этом и отдавали отчет в том, что царь однажды доберется и до них. Ревность, отчасти совершенно справедливая, сильнейшим образом возбуждала их против иностранцев, которым как никому в русских войсках давались самые ответственные посты и высокие звания. Увы, слишком темные и в массе своей малопросвещенные, они не знали и не могли постичь подлинного блага государства, ясно увидеть то, что в первую очередь было ему нужно, и с ненавистью и негодованием взирали на все новшества и перемены, которые вводил Петр. Неясность целей царя, не нуждавшегося в одобрении или понимании своего народа, толкала людей на восстание.
Итак, заговорщики задумали возвести Софью на престол и убить царя-реформатора. Все было готово для исполнения этого плана. Было решено поджечь один из покоев дворца. В таких случаях царь всегда сам выбегал на улицу, смешивался с толпой и лично командовал тушением пожара, вот когда его должны были подкараулить убийцы, ибо ничего не было проще, как убить царя посреди общего смятения и беспорядка.
Роковой день был близок, но двое из числа заговорщиков, терзаемые угрызениями совести, явились к царю и рассказали о надвигающейся угрозе. Петр их простил и даже спросил их мнения относительно мер, которые надлежало принять против виновных с целью их немедленного задержания. А вскоре те действительно были арестованы и наказаны смертью. Части их разрубленных тел были выставлены на всеобщее обозрение там, где они намеревались совершить свое преступление. Не осталась неведомой Петру и главная виновница заговора, и он мог и имел право сразу же и без зазрения совести пролить кровь своей сестры, однако пожелал скорее послушаться зова сердца, чем выгод и правил политики. Просто Софью отныне держали еще в большей строгости, следя за каждым ее шагом.
Так как в намерениях у меня не было писать подробную историю жизни этого царя, я ограничусь здесь лишь рассказом о заговорах, которые против него готовились. Пока он путешествовал по Европе, московиты склонились еще к одному восстанию, гораздо более опасному, чем все предыдущие. Русский народ не мог спокойно видеть, как их законный государь, оставив дела правления страной, отправляется неведомо куда, бросив своих подданных на произвол судьбы. Среди них священным обычаем было не путешествовать и смертельным грехом почиталось оставлять пределы отечества в том случае, если речь не шла о войне. Таким образом, царь не мог не быть в их глазах отступником. Больше же всего возмутил его подданных слух, который распространился вскоре по его отъезде, что Петр набирает войска из иноземцев, чтобы вести их на Русь и силой заставить своих подданных следовать обычаям, нравам и моде других народов. Все говорило о том, что восстание близко и его не избежать, а отсутствие царя, казалось, лишь увеличивало шансы на успех. Но, к счастью, разумное поведение опытных в государственных делах регентов удержало в повиновении жителей Москвы, и ни один из них не осмелился возмутиться. Не то было в Смоленске. Софья в который раз нашла способ обойти строгий надзор и списаться со своими бывшими сподвижниками, которых просила напомнить стрельцам о том, кто виновник уничтожения их привилегий, которыми они пользовались в царствование ее отца Алексея Михайловича и в годы ее власти. Через верных людей она заверяла стрельцов, что хорошо знает обо всех замыслах царя, задумавшего не только совершенно лишить их исконных прав дворцовой гвардии, но и вообще распустить и всех отправить в ссылку (сослать подальше от столицы), заменив их иноземными полками. Стрельцам внушалось, что во избежание подобного несчастья им надо взяться за оружие — идти из Смоленска на Москву, освободить царевну Софью из монастыря и возвести ее на престол.
Конечно, командиры стрельцов были к этому готовы, но нелегко было заручиться поддержкой простых солдат. Пришлось прибегнуть к помощи священников, чтобы зажечь пламя вражды и в их сердцах. Проповеди попов так возбудили стрельцов, что те поклялись не складывать оружия до тех пор, пока не отомстят царю за свои обиды. Восставшие числом свыше 12 тысяч человек прежде всего изгнали тех своих командиров, которых подозревали в старинной симпатии к дому Нарышкиных и царю Петру. Затем они повсюду разослали небольшие отряды поднимать народ на восстание, угрожая изрубить всякого, кто откажется следовать за ними или принять присягу в верности делу свержения преступного, на их взгляд, царя.
