Ведьмина вода - [42]

— Да, действительно. Знаешь, это несправедливо, если ты не продолжишь рассказ.

— Они называли это казнью в бочке, — резко сказала она, немного замедляясь.

Фэншоу не понимал.

— Казнью в бочке? Что…

— Метод казни, я имею в виду. Это так называлось.

Фэншоу догадался.

— Они топили ведьм в бочках? А что случилось со старым добрым повешением, обезглавливанием и сжиганием на костре?

— Это была старая тема к тому времени. И помни, колдовство и ересь считались худшими преступлениями в те дни. Таким образом, осуждённые получали…

— Казнь в бочке… Теперь я понял. Они помещали ведьму в бочку, наполняли её водой и держали ведьму, пока она не утонет…

Теперь воодушевляющая улыбка Эбби стала мрачной.

— О, нет, Стю, намного хуже, чем это. На самом деле, бочка была самой худшей формой смертной казни, которую когда-либо придумывали «охотники на ведьм». Ты видел отверстие в передней части бочки?

Фэншоу неохотно кивнул.

— Они помещали ведьму в бочку, вытаскивали её голову через отверстие и удерживали на месте, надевая на шею то, что называется «U-воротником».

Фэншоу поморщился, пытаясь представить, что она описала.

— О, как позорный столб… только с бочкой?

— Ну, вроде так. Видишь ли, после того, как они это делали… они выводили собаку…

Глаза Фэншоу сузились, как будто подозрительно. Он сразу вспомнил, как ему казалось, что он слышал рык собаки, не говоря уже о собаке, которую, как он думал, он видел в зеркале перед рассветом.

Он чувствовал жар руки Эбби, надеясь, что сам он не потел.

Собаку?

В этот момент с другой стороны улицы залаяла собака. Фэншоу резко остановился и посмотрел в сторону лая.

— Нервы, Стю? — засмеялась она. — Ты как на иголках.

Он нахмурился и увидел через улицу того же раздражающего пуделя, который налетел на него этим днём. Его с избыточным весом хозяйка нахмурилась почти как её враждебное животное.

Снова эта маленькая шавка…

Пудель напрягся и лаял прямо на Фэншоу.

Боже, я ненавижу маленьких тявкающих собачек!

— Я люблю собак, — объяснил он. — Но только не таких.

Разговор про казни продолжился.

— Так что ты говорила? Что-то о бочке и собаке?

— Не волнуйся, Стю, — успокоила Эбби. — Та собака, о которой я говорю, совсем не похожа на этого маленького пса, — Эбби сохраняла своё жизнерадостное самообладание даже в мрачности того, что она собиралась детализировать. — После того, как они запирали голову ведьмы, чтобы она торчала из дыры в бочке, они приводили собаку. Она всегда была большой, как доберман, ирландский волкодав, такой вот. Но они также… — она ​​выдохнула. — Ты уверен, что хочешь услышать это сразу после обеда?

— Ты думаешь, что я действительно такой впечатлительный? — сказал он, но всё ещё сбитый с толку тем, что она так долго описывала. — Я из Нью-Йорка, помнишь? Люди — обычно биржевые маклеры — прыгают со зданий каждый день. Местная криминальная страница в газете хуже, чем фильм ужасов.

— Хорошо, ты сам попросил об этом. Сначала они морят собаку голодом несколько дней, дразнят её и злят, а потом…

— Что?

Она снова резко вздохнула.

— Собака нападает и… съедает мясо с головы ведьмы.

Чёрт возьми…

Фэншоу чуть не споткнулся.

— Эй, ничего себе! Я бы выбрал повешение в любой день!

— Считалось, что повесить их слишком легко, — сказала Эбби. — Они должны были заплатить за свои преступления против Бога. О, и это не какая-то поддельная бочка там. Это та, которую они действительно использовали.

Фэншоу вспомнил детали, которые он заметил на бочке, как прозрачная смола полностью покрывала старые деревянные рейки: идеальный консервант. Но гротескная словесная живопись создала свои собственные образы, которые запали ему в голову.

Они натравливали собаку на голову ещё живой ведьмы…

Его желудок, казалось, вывернулся наизнанку.

— Знаешь, после всего этого весёлого разговора мне нужно выпить. Как насчёт того, чтобы я угостил тебя парой рюмок «Ведьминой крови»?

Улыбка Эбби, как всегда, сияла, как яркий свет.

— Я не против!

Глава седьмая

(I)

Это было сразу после девяти вечера, когда Фэншоу и Эбби вошли в «Squire's Pub». Утешение, которое он испытывал, находясь с ней — включая идеализм первого свидания — продолжало ослаблять суматоху, в которой он пребывал весь день. Кроме того, он был доволен тем, как легко смог приобнять её за талию; он мог сказать, что она была рада, что он сделал это. Более того, тонкий аромат её духов и шампуня сводил его с ума, до такой степени, что он ни разу не упустил то видение, которое он увидел прошлой ночью, когда смотрел на неё совершенно обнажённую.

Несколько столов с громкими профессорами занимали заднюю часть паба; Фэншоу также заметил двух бегуний, которые, похоже, не были такими шумными, как их опьянённые товарищи, что было понятно.

Однако бóльшая часть бара была пуста.

Отлично! — подумал Фэншоу.

Мистер Бакстер стоял рядом, и сначала Фэншоу беспокоился о том, что владелец может подумать о том, как он входит, обняв его дочь. Однако в тот момент, когда он заметил их, он, казалось, оживился, как будто как-то возбуждённый их приходом. Фэншоу позволил своей руке скользнуть по спине Эбби, когда они отошли друг от друга, чтобы вытащить для неё барный стул.