Ведьмина вода - [41]

Он отправил все свои заботы в глубину души. Он не мог дождаться семи часов.

(III)

Эбби выглядела потрясающе. Он даже сказал ей об этом, когда она встретила его в семь, а потом понадеялся, что это не прозвучало фальшиво или банально. На ней было летнее сиреневое платье с лямками на плечах. Её голые руки сияли здоровьем; работа в гостинице поддерживала её тело в тонусе. Она также носила высокие каблуки, и с каждым шагом к ресторану эти каблуки задорно цокали. Лучшее, что Фэншоу обнаружил, было то, что у него не было соблазна пялиться на её грудь, когда она не видела этого.

Неужели Эбби помогает Фэншоу становиться нормальным?

Я могу только надеяться…

В ресторане он понял, что не может сосредоточиться ни на чём, кроме неё. Официантки и многие женщины-туристки выглядели более чем привлекательно, но Фэншоу едва замечал их. Вместо этого Эбби гипнотизировала его, слегка наклонившись над столом, чтобы вести беседу. Прежде чем Фэншоу понял это, ужин был готов, и прошло почти полтора часа. Бóльшая часть их разговора состояла из того, что Эбби рассказывала о своей жизни в Хэйвер-Тауне или Фэншоу вспоминал свою жизнь (не очень положительную) в Нью-Йорке. В этой ситуации было так удобно, так…

Нормально, — удивился Фэншоу.

Просто поужинать с кем-то, кто ему нравится, и говорить так, как разговаривали обычные люди.

Я не могу вспомнить последний раз, когда…

Ни разу на протяжении всей трапезы ему не пришла похотливая мысль. Ни разу он не думал о подглядывании.

Брови официантки приподнялись, когда Фэншоу оплатил чек своей чёрной картой «American Express Centurion». Затем он шёл по ярко освещённой улице с Эбби.

Казалось, что всякий раз, когда он был в её присутствии, его чувство мировоззрения менялось. Он был благодарен за всё, что было вокруг него, и заинтригован: свечение уличных фонарей, мощёная дорога, старинная архитектура.

Здесь так всё по-другому, — подумал он. — Так искреннe.

Эбби улыбнулась ему, когда они прогуливались по улице Прошлого.

— О чём ты думаешь? — спросила она. — Ты выглядишь очень… очарованным чем-то.

Да. Тобой.

Он даже не понял, что держит её за руку.

— Я думаю о том, как легко я воспринимал все вещи как должное. Ты заставила меня пересмотреть свою жизнь.

Она казалась удивлённой.

— Я? Как же так?

— Как ты смотришь на вещи. Как будто ты очарована всем вокруг, каждую минуту.

— Ну, так я и чувствую бóльшую часть времени, — её улыбка казалась всё более и более сияющей. — Каждый день — это благословение, даже если идёт дождь, даже если моя страховка на автомобиль повысилась или сломался один из туалетов, и я должна его починить.

— Мне нужна хотя бы малая часть твоего мировоззрения. Я прожил в Нью-Йорке бóльшую часть своей жизни, и мне до сих пор приходилось понимать, что космополитический мир — это нечестный мир, он построен на жадности, обмане и единомыслии, но эти места чисты. Когда ты живёшь в большом городе достаточно долго, ты забываешь о том факте, что бóльшая часть нашей культуры развивалась из маленьких городков, таких как Хэйвер-Таун.

— У всех городов есть внешняя оболочка. У больших — своя, а у нас — наша. Внешне это действительно только туристический город, но в глубине это довольно искреннее место, как и люди, которые живут здесь. Я никогда не осознавала этого, пока не провела этот год в Нашуа, а на самом деле это даже не большой город. Я так рада, что вернулась.

Я тоже рад, что ты это сделала, иначе я бы никогда не встретил тебя.

— Как то, что ты говорила вчера. Тема колдовства и всё такое. Убери эту напыщенность, и вот тебе ещё одно напоминание о нашей истории.

Эбби сжала его руку, словно в восторге.

— Хорошо, что ты вспомнил! Ты, кажется, так интересовался этим с тех пор, как мы встретились, но не упоминал об этом весь вечер. Я боялась поднимать эту тему.

— Что, тему колдовства? — сказал он безобидно, но потом вспомнил, что, по его мнению, он видел у столба этим утром. — И Джейкоба Рэксалла?

— Конечно! — её волосы кружил ветер, когда она шла вперёд. — Я очень хотела спросить. Что ты думаешь о кладбище?

Фэншоу усмехнулся, но далее юмор казался иссякшим.

— Это крутое кладбище, да. Но почему там очень подозрительная дыра, где должно быть тело Эваноры Рексалл?

Она дразнила его.

— О, а я не рассказала тебе ту часть, не так ли?

— Нет, ты этого не сделала.

— Ты уверен?

Фэншоу просто нахмурился на неё. Теперь она казалась более восторженной, чем когда-либо.

— Хорошо, расскажу. Прошло ровно шестьсот шестьдесят шесть дней после её казни, — её длинные ресницы затрепетали, — когда Джейкоб Рексалл откопал Эванору и скрылся с её останками.

Фэншоу замедлился.

— Я хочу знать, что он сделал с телом?

— Ну, в те дни не было бальзамирования, Стю. К тому времени она была всего лишь горсткой костей. Рексалл использовал кости для чёрной магии.

— Колдун-отец откапывает ведьму-дочь и использует её останки для чёрных дел? Ему не дали премию «Отец года»? А что со старой бочкой на Ведьмином холме?

— Ну… ты действительно хочешь знать?

К настоящему времени не было никаких сомнений, что она использовала свои знания, чтобы поиграть с ним.

Играй со мной сколько хочешь, — подумал он.